От его этого "дурочка" вообще захотелось повеситься. Да, конечно я дурочка. Даже не так. Я - дура! Дура набитая, что поверила Стасу!
И он же, главное, так красиво ухаживал, букеты-шмукеты, обниманцы-зажиманцы...
Ну почему-у-у? Почему он так со мной? И главное, просто бы бросил! А так, оказывается, поспорил, что сможет любую подцепить за две недели...
От того, что именно я оказалась этой любóй, что именно меня потом не высмеял только ленивый, стало очень больно и до жути обидно...
А сам со Снежанкой зажиматься стал! И она, лапша китайская, прям прилипла к нему, будто всю жизнь только об этом и мечтала. Ну а что ей, курице общипанной, ещё делать. Ни рожи, ни кожи, кто ж на такую воблу сушёную позарится. А поди ж ты... Вот Стас меня на эту променял...
Вовка кое-как погрузил меня в свой старенький бумер и повёз по предпраздничным улицам.
- Я тебя сейчас к себе отвезу. А сам к Машке, мы договорились.
- А й-я?.. - переходя на икоту, спросила у него.
- А тебе я твоих подружаек позвал, чтоб от грустных мыслей отвлекли.
- Ла-а-адно, - почему-то грустные мысли снова ринулись в мою голову. - Он сказал, что я толстая-я-я... - завыла я на переднем сиденье, доставая из бардачка пачку салфеток. - Во-ов, я толстая? Скажи? То-олстая-я?
- Дурная ты, а не толстая, - припечатал брат и заглушил машину. - Пошли.
Наверху уже ждала Лютик, у которой были ключи от квартиры моего брата. Они дружили и общались не хуже нас. А ещё Лютик собиралась оставить у Вовки своего добермана на время отпуска, в который улетала послезавтра. И вот как раз этот собакен и выскочил нам навстречу, подпрыгивая в надежде облизать.
Лютик что-то шикнула на него, и собака вмиг угомонившись, села и преданно заявляла хвостом.
Не смотря на свой мелкий рост и хрупкое телосложение, Лютик была очень решительной и серьёзной. Увидев меня, сразу сгребла в охапку, подставляя своё хрупкое, но надёжное плечо.
- Давай, Вован, собирайся и иди уже. Мы тут сами разберёмся, - скомандовала брату, что ему делать в его же квартире.
Вовку дважды уговаривать не пришлось. Он хоть и знал, и даже по-своему любил моих подруг, но скорее всё же не любил, а терпел. И регулярно извлекал из всяких неприятностей. Поэтому и уносил ноги от нашей компании при первой же возможности.
Чмокнув плачущую меня в макушку, брательник скрылся за дверью. И почти сразу на смену ему пришли Светка и Сашка, а чуть погодя - Каролинка.