Пристально глядя в зелёные глаза, подернутые поволокой возбуждения, такого знакомого мне по множеству других девушек, я, подавляя в себе яростное желание с силой развести ноги птичке, кладу руку ей на колено и веду ладонью по внутренней стороне бедра вверх.
Она пытается сжать их сильнее, но одного злого взгляда, хватает, чтобы она хотя бы перестала сопротивляться. И я оказываюсь в самом средоточии. Проникаю двумя пальцами внутрь. Горячее лоно встречает меня женской влагой. Тягучей и жаждущей мужчину.
- Лгунья, - низко произношу я и выставляю руку на уровне наших с ней глаз, чтобы она сама увидела, насколько сильно желает меня. – Ты течёшь, как сучка во время течки. Могу сказать со сто процентной вероятностью, что ты бы набросилась на меня, если бы не обстоятельства.
Она закусывает нижнюю губу, впиваясь острыми ноготочками в мою руку, обхватывающую её вокруг талии и удерживающую чуть ли не на весу. Внутреннее мужское естество при этом с удовольствием отмечает, что она легкая, словно пушинка.
И мне это нравится. Даже слишком.
Но тут птичка раскрывает свой ротик и портит весь более-менее дружелюбный настрой окончательно одной лишь фразой.
- Я бы дала сейчас любому, кто был бы на твоём месте. Но не тебе. – чуть ли не выплёвывает мне в лицо с презрением. – Ни за что на свете, никогда больше я не пересплю с тобой добровольно! Я ненавижу тебя, Денис. Так сильно, что ты себе представить не можешь.
Её глаза всё подтверждают. В весенней зелени смешались ненависть, злость и желание придушить меня здесь и сейчас.
Внутри всё кипит от желания нагнуть и проучить строптивицу здесь и сейчас. Получить своё. Показать, кто здесь главный.
Но вместо этого цежу, цепляясь за остатки трезвого разума:
- Посмотрим, как ты запоёшь к концу недели, птичка.
Бороться с самим собой и с тем, что мыслю совсем не той головой, непомерно тяжко, но я справляюсь. И едва нахожу в себе силы выпустить податливое нежное тело из своих рук.
Таня с неким мрачным удовлетворением плюхается обратно в воду, разливая её на пол, и едко ухмыляется, глядя мне в лицо.
Моего терпения после ехидной ухмылки хватает всего на секунду, прежде чем я вылетаю из ванной, понимая, что птичка меня снова уделала. Понимая, если я сейчас не уйду оттуда, то либо впервые изнасилую женщину, либо убью её собственноручно.