— Дома его не было, — возразил Джи. — А про задание мы бы
знали.
— Да ну? — ехидный комментарий вырвался против моей воли. —
Простите меня, Джирайя-сама, — я исполнил шутовской поклон, — раз
вам сам хокагэ докладывает, то я вам помочь ничем не могу.
— Ниже поклон, больше подобострастия! — не смутился он.
— В общем, через два часа, Цунадэ. Раньше никак. Пока-пока.
Попрощавшись, я быстро, практически бегом, рванул в сторону
дома. Несколько секунд, и вот я на месте.
— Привет, Арин! — радостно помахала мне спешащая навстречу
Касуми.
Да ну к ёкаям.
— Кай!
— Вернулся, — раздался голос, услышать который я больше не
рассчитывал. — Ну и что думаешь?
Неспеша повернувшись в сторону источника шума, я с
неудовольствием оглядел сидящего на чудом уцелевшей после нашей
разборки скамейке Кеншина.
— Думаю, что схалтурил, — честно выдал я. — Но во второй раз не
вывернешься.
— Давай так, — он с силой потёр виски, будто у него болела
голова. — Ты слушаешь меня две минуты, а потом, если захочешь,
можешь убить. Я даже сопротивляться не буду. Идёт?
— Заинтриговал, — хмыкнул я, отходя так, чтобы иметь лучший
обзор и дистанцию. — Что же. Грех не выполнить последнее желание.
Две минуты потерплю.
— Окей, — начал он, и я поморщился от чуждости слова. — Я не
знаю точно, что ты видел, но могу предположить, что кому ты видел
реакцию кого-то из своих близких на правду о тебе, — пауза,
сделанная им, предлагала мою реакцию, но я молчал.
— Ладно, — снова потирание висков, — в общем, так. Это не
вложенный мной или кем ещё образ с целью обмануть и запутать тебя.
Это целиком и полностью твоя заслуга.
— Я сам на себя наложил гендзюцу?
— Гендзюцу на тебя наложила сэнсэй. А увиденное тобой сейчас ты
спроецировал туда самостоятельно.
— Ну… Может быть, — я не видел смысла отнекиваться.
— Так вот. Я думаю, что ты серьёзно недооцениваешь реакцию,
которая последует за таким откровением, — вещал Кеншин. — Судя по
тому, что ты вернулся хоть и бледного вида, но не седой и без
безумия в глазах, вариант тебе попался очень лёгкий. Что
неудивительно, учитывая твой характер оптимиста и романтика.
Я как-то даже растерялся. Романтик, с натяжкой, ещё может быть,
но вот уж кем меня не считали никогда, так это оптимистом. Ну и
самому мне такое даже в голову не приходило.
— На деле же всё будет гораздо хуже. Допросы, опыты. Пытки. А в
конце — бесславная смерть и безымянная могила.