А Вадик продолжал расхваливать собственный героизм, не замечая реакции собеседницы. Пора было внести ясность – если не в мотивы, то, по крайней мере, в само решение. Мотивы же были просты. Не для того человек долго и трудно добивается возможности жить одному, чтобы добровольно отказаться от этого счастья. Вадик прекрасно знал всю историю. Еще пару лет назад Катя с мамой и Катина старшая сестра с мужем и дочкой ютились в небольшой трехкомнатной квартире. Катя не ладила со свояком, а после смерти мамы рассорилась окончательно. Почему взрослая женщина двадцати шести лет должна терпеть, что ее постоянно поучают? Не будем говорить о брюзжании, без которого Леша не мыслил жизни, и о вечных попреках жене. Пусть Оля выносит это, раз ей нравится, но при чем тут Катя?
В квартире были прописаны лишь Катя и Оля, поэтому Кате казалось справедливым обменяться на две однокомнатные. Леша же полагал, что требуются двухкомнатная квартира и комната в коммуналке – у него ведь целая семья, а много ли надо незамужней свояченице? Катя, не желавшая ехать в коммуналку, возражала: раз он прописан у своей матери, пусть она оставит ему с семьей свою двухкомнатную, сама же переселится в однокомнатную. Короче, квартирный вопрос, как положено, обострил отношения до предела. Оля ловко сумела устраниться от схватки, зато Катя с Лешей по мере сил отравляли друг другу жизнь – он непрестанно ругался, а она, не имея к этому таланта, предпочитала в ответ язвить. Как ни странно, острый язык победил. Леша согласился на обмен, и вот уже год Катя блаженствует, живя самостоятельно.
Знакомые уверяли, что она даже резко похорошела. Действительно, в нынешние двадцать восемь она, пожалуй, выглядела лучше, чем в двадцать пять. Высокая, тоненькая, с пышной копной темно-каштановых волос, которые предпочитала носить распущенными, Катя была достаточно привлекательна, чтобы нравиться мужчинам, и недостаточно красива для того, чтобы ее недолюбливали женщины. Благодаря жизнерадостности она была желанным гостем почти в каждой компании. Она ценила общество, но мысль о собственной квартире, где она останется в совершеннейшем одиночестве, грела душу куда сильнее, чем целая толпа любовников.
Впрочем, ни о какой толпе речь не шла. Да, Леша вечно нудил, что Катя – развратная женщина (в порыве гнева употребляя и более краткий термин). Сама Катя себя таковой не считала. Безусловно, она нуждается в сексе. В конце концов, мы нуждаемся кое в чем куда менее привлекательном и не делаем из этого трагедии, спокойно предусматривая наличие в квартире туалета. Катя редко имела нескольких любовников сразу и предпочитала не вступать в случайные связи. Где тут разврат?