Роман поднял взгляд вверх, звезды проступили на
почерневшем безоблачном небе. Легкий ветерок принес прохладу
прокатившуюся мурашками по всему телу. Он стоял облокотившись
руками о стальные перила. Босиком, на шершавых досках, рассохшегося
деревянного пола. Поежившись, он достал сигарету из пачки лежавшей
на старенькой обшарпанной и выцветшей тумбочке и щелкнул
зажигалкой. Как же было хорошо здесь, у нее дома, легко и спокойно.
Как же не хочется уезжать отсюда сегодня, да вообще никогда. Может
действительно все порвать окончательно с Кристиной, Артемка уже
взрослый, должен понять. Слишком это все выматывает. Беспричинные
ссоры происходят все чаще и становятся все продолжительнее.
Короткие промежутки мира и согласия — все реже. Может быть у нее
появился кто-то? Уже и не важно, уже хочется просто отпустить ее и
уйти. Но она сама почему-то не отпускает, балансирует на самой
грани разрыва, как эквилибрист под куполом цирка. Как будто
чувствует когда все рухнет и превращается в ту прежнюю
Кристину…
Приоткрытая дверь тихонько скрипнула и на балкон
вышла Ира. Короткий шелковый халатик почти не прикрывал ее стройные
и до безумия красивые длинные ноги. На носочках, осторожно ступая
по дощатому полу, она подошла к нему. Обняв его крепкую жилистую
руку, она молча прижалась к нему.
«Какой же он классный!» — думает она и поглядывает
на его античный профиль, четко очерченный на фоне вечернего неба: —
«Это просто сумасшествие какое-то, влюбилась как
девчонка».
«Нужно возвращаться домой», — думает он, — «Завтра у
Тёмы соревнования утром и мне нужно его отвезти и быть с
ним».
Он вспомнил свое детство, как было досадно ему когда
на его первых серьезных соревнованиях никто не болел за него на
трибунах. Никто не радовался за его победы и не огорчался его
поражениям. Денег постоянно не хватало и мать, на чьих хрупких
плечах лежал весь груз забот по дому, была постоянно на подработке.
А отец, вечно пьяный, либо храпел на диване, либо пил во дворе с
такими же хануриками как он.
Ее ладонь коснулась его груди, длинные ноготки
слегка впились в кожу. Ладонь скользнула по груди и опустилась
ниже, ее пальцы осторожно касались напрягшихся от прохладного ветра
и накатывающего желания, мышц пресса опускаясь все
ниже.
Он повернулся к ней и провел рукой по ее длинным,
темным волосам, еще влажным после теплого душа. Какая она красивая,
особенно сейчас, совсем без макияжа, такая настоящая. Она просто
сводит с ума своей красотой, поднимая из глубины сознания безумные
дикие инстинкты. Шелк волос переходит в шелк халата, слегка
прикрывающий упругое стройное тело. Шелк заканчивается и рука
касается бархата нежной кожи ее ног. Она вся дрожит. Он одной рукой
развязывает пояс, и запустив под него руку, начинает гладить ее
обнаженное тело. Сигарета в другой руке тлеет, обжигая пальцы и он
бросает ее вниз. Ира наклоняет голову и провожая падающий уголек
сигареты взглядом, тихо говорит ему: