– Вы двое, – даёт указания Марша, – проверьте маты. Вы трое – окна, подсадите друг друга. Вы – пол, все щели! Вы – стены, тщательно рассмотрите граффити! Ищем подсказки! Игра началась!
– А это что? Камеры?
– Весь потолок ими утыкан, – отвечает Марша. – Я насчитала пять.
– Вот это – камеры? Офигеть, такие маленькие, – усмехается Кайла.
– Восемь. – Слышу приглушённый голос и медленно поворачиваю голову к человеку в капюшоне, который, оказывается, не спит, не в отключке и даже говорить умеет. Вот только не двигается до сих пор. – Не пять. Восемь камер.
– Ищем любые подсказки! – звенит голос Маршы на весь зал.
– Нет никаких подсказок, – вновь тихо комментирует происходящее человек в капюшоне. – Лучше бы сели все и зря энергию не растрачивали.
– Почему бы тебе не сказать им об этом? – спрашиваю так же тихо.
– Потому что мне нет до этого дела.
– Откуда знаешь о камерах и о подсказках, которых нет?
Решает не отвечать. Возможно, даже жалеет, что посвятил меня в подобного рода информацию, потому что теперь я знаю, что он…
– Ты не спал.
Тихий, приглушённый смешок служит для меня ответом спустя паузу молчания.
– Я очнулся раньше вас всех, – уточнить решает, – идиотов.
Молча смотрю на капюшон, скрывающий личность человека, и сомневаюсь: стоит ли вообще говорить с ним. Одежда выглядит слишком чистой и новой, кеды даже не разношенными кажутся, будто он только этим утром впервые их примерил, что наводит на мысль: если вырядиться решил в честь игры, на которую собирался, почему до сих пор даже лицо своё на камеры не засветил? Почему ведёт себя так, будто его, как и меня, сюда не тем ветром занесло?.. Впрочем… плевать.
– Он всё ещё смотрит на тебя.
– Что? – думаю, что ослышалась.
– Тот, кому ты ногу пообещала сломать, – отвечает парень всё тем же тихим голосом с низким тембром, будто ветер шумит в ночи перед бурей.
Медленно перевожу взгляд на Линка и встречаюсь взглядом с человеком, от которого мурашки бегут по коже, а желудок морским узлом заворачивается.
Смотрит. Так пристально, так упорно, будто дыру во мне прожечь пытается.
Линк Поузи… больше, чем этого человека, я ненавижу только собственного отца.
– В матах ничего!
– У нас тоже!
– Чисто!
– Чёрт, а весело, однако! – восклицает один из близнецов, сверкая широкой ребяческой улыбкой, а его брат в ответ лишь недовольно хмурится.