С ранней весны и до поздней осени мы собирали травы, коренья, ягоды, соцветия – все, что могли найти в лесу, у подножия гор и даже на болотах. Сушили, толкли, готовили отвары, мази, укрепляющие сборы на все случаи жизни – для себя и на продажу. Не все компоненты для лекарств, зелий и мазей можно было найти в наших лесах и болотах. И поэтому два раза в год тетка Евсения с дочкой присоединялась к купцу Филимону и его обозу и ехала в ближайший крупный город Ластован для пополнения запасов и продажи заготовленного.
Обозы до города ходили только два раза в год, потому как нанять охрану, проводника да собрать телеги с лошадьми стоило больших денег. И каждый раз отправление обоза – это было целое событие. Купец Филимон должен был наполнить лавку необходимыми товарами: крупой, солью, всем, что нельзя вырастить или добыть в нашем краю. Охотники дворами объединялись и везли на продажу добытое опасным промыслом по болотам редкое и ценное мясо и шкуры хищников, змеиную кожу. Травница везла в город редкие травы и настои, чтобы там продать либо обменять на те, которых у нас не найти. Кузнец вез оружие с редким сплавом для обнаружения и убийства нечисти, а мастерицы необыкновенные – кружева с самоцветами из недр наших гор.
Перед очередной поездкой дочка тетки Евсении была невнимательна, и на болоте ее укусила тлянница зеленая. Так-то безобидная мошка, каких летает тьма на болотах, но у дочки оказалась непереносимость к укусам. И в Ластован тетка Евсения взяла в помощь меня.
Ночь перед отправлением в путь я почти не спала: так волнительно было предстоящее путешествие. Я же нигде не была ни разу. Все окрестные леса и болота на расстоянии дневного перехода я, конечно, знала вдоль и поперек, но даже в соседней деревне Раяновке не бывала. Когда же удалось, наконец, задремать, в мой сон вторглись непонятные образы. Люди, светящиеся разными цветами, незнакомые места, ощущение полета и пьянящая радость свободы.
Путешествие до города Ластована заняло десять дней. Обоз шел обычно медленно, путь был полон опасностей: ведь дорога пролегала через болота и Дриадский лес. Дриад, правда, никто ни разу не видел, но название сохранилось. На этот раз в дороге не происходило ничего необычного: ни хищников не встретили, ни кикиморы с лешими тропки не путали, ни другая нечисть не шалила. Но стоило из-за холма показаться шпилю городской ратуши, как мое сердце замерло, а перед глазами все поплыло. И, как сквозь набитые мхом уши, я услышала зов: «Приди к ратуше, я жду».