Женщина имела
право отписать все свое приданое детям, рожденным в браке, но
только если они были старше двенадцати лет.
И подобные
условия с ограничениями я встречала практически в каждом
законе.
Зато у мужчин
имелось несчитанное количество прав.
- Какая
прелесть, - проворчала я, отложив книгу. – Махровый патриархат со
всеми его «радостями». И вот кто такой умный перекинул меня сюда с
Земли? Для чего?
Ответа я,
конечно, не получила. Не от кого было.
А на следующее
утро экономка сообщила, что нашла мне швей.
- Они шьют без
изысков, ваша светлость, - доложила она, - как городские, наряды не
сошьют. Но постельное белье или обычные платья сделают легко.
- Отлично, -
кивнула я. – Пусть приходят с примерами своих работ. Ну и
готовностью дать мне клятву и прожить в замке до весны.
Все мои слуги,
работавшие в замке, а также Джон, как старший среди них, принесли
мне добровольно клятву верности. Магическую. По словам того же
Джона, это действие спасало меня от краж, ограблений и нерадивой
работы прислуги.
И теперь,
собираясь нанять новых работников, я хотела получить от них
подобную магическую клятву. Мало ли, что там за люди окажутся.
Эльвира
поклонилась и ушла. А я порадовалась, что, возможно, в ближайшем
будущем обзаведусь нормальными домашними платьями.
Весь завтрашний день прошел в тишине и покое. На улице снова
установилась жара. И потому я проводила свое свободное время в
прохладном книгохранилище. Читала все, что попадется под руку,
стараясь запомнить прочитанное.
На следующий
день, с утра пораньше, пришли швеи. Три высоких плотных крестьянки,
каждая сорока-пятидесяти лет, появились в замке сразу после
завтрака.
Низко
поклонившись, они протянули мне образцы своих работ. Платье,
полотенце-рушник, юбка – все три вещи были сделаны, на мой
непритязательный вкус, довольно качественно. И потому я,
внимательно осмотрев каждую, уточнила у самих швей:
- Вы готовы
произнести клятву верности и жить во дворце всю зиму?
- Конечно, ваша
светлость, - ответила одна из крестьянок. - Кто ж откажется от
подобного?
А, да? То есть
это я, наивная, считала, что несколько месяцев вдали от семьи – это
ужас, кошмар, прямо не пережить? А крестьянки думали совсем не так?
Ну отлично тогда.