В закрытом стеллаже, примыкающем к шкафу, обнаружились книги, большие и тяжёлые, в кожаных переплётах. Похожие, только более громоздкие я когда-то видела на экскурсии в Российской национальной библиотеке в Санкт-Петербурге, кажется, они назывались инкунабулами? Найденные мной были на порядок меньше по размеру, но такие же красивые, дышащие стариной и украшенные затейливыми рисунками и узорами.
Пробежав глазами по полке, я попыталась вытащить приглянувшуюся мне книгу с вшитым в корешок зелёным камнем, по виду напоминающим изумруд. Книга неожиданно легко поддалась, и в руки выпал достаточно тяжёлый том с изображением человека с ирокезом и в одежде из перьев на обложке. Здесь есть люди? Обычные, простые люди? Я жадно прижала к себе книгу и утащила её в кресло. Устроившись возле окна, провела рукой по приятному тёплому переплёту. Кожа местами потрескалась, было видно, что книга довольно старая. Но её точный возраст определить я не смогла бы при всём желании, потому что не знала, как сохраняются здесь книги. Этому ручной выделки тому могло быть равно как сто, так и пятьсот лет, а может, и больше.
Набралась храбрости и, на мгновение задержав дыхание, открыла книгу. Красивый почерк, украшенный разнообразными милыми завитушками, каждая страница написана от руки, будто чей-то старый дневник с датами, именами, названиями. По крайней мере, надписи, которые начинались с заглавных букв, и палочки с перекрестьями свидетельствовали об этом. Всё остальное было незнакомым: буквы, слова – я не могла их прочитать. И если речь, видимо, освоилась в момент перемещения – не говорят же здесь, право слово, на русском, – то открывшийся мне текст был невозможно запутанной абракадаброй. Я принялась разглядывать зарисовки на полях и страницах, которыми пестрел практически каждый лист. Лица, предметы, одежда. С иллюстраций на меня смотрели внимательными и мудрыми глазами пожилые вожди и молодые воины, похожие на американских индейцев, смеющиеся дети и нежные утончённые женщины.
Автор книги оказался отменным художником: картинки были чёткими и словно живыми. Человеческие города из маленьких одноэтажных глиняных домиков вырастали посреди степей, бурлила сельская жизнь, обычные земные животные: лошади, коровы, куры – сновали между домами. Я с замершим на губах восторгом рассматривала мастерски ухваченные моменты быта далёких людей.