Но плен есть плен, а победителей, как известно, не судят: сдрейфил, поднял руки вверх – и получай сполна! По словам его второй, русской жены, с интернированными женщинами, и не только советскими, в «трудовых бригадах», не говоря о концлагерях, «защитники Германии» из числа тыловых крыс тоже не церемонились. И это ещё мягко сказано…
Однако в далёком 1946-м, работая на стройках так и не завоёванных советских городов, он не сравнивал, кто лучше, а кто хуже обращается с пленными. Не надо было попадаться в лапы беспощадного врага!
А как весь его взвод мог избежать плена или гибели, если командир послал их на прорыв из окружения по узкой обледенелой дороге через поле, укутанное глубоким, почти метровым слоем снега?
На этой проклятой тропе в преисподнюю мотоциклы с пулемётчиками в колясках вращались, как нелепые тарахтящие волчки. Сталкиваясь, валились на бок, а то и переворачивались вверх колесами, становясь легкой мишенью для советских солдат, зарывшихся в снег. Судорожные попытки атакуемых ввинтиться в девственно-белую пушистую массу были обречены; мотоциклистов настигали меткие пули и осколки ручных гранат.
Полностью окружённой, но чудом уцелевшей под свинцовым дождём и израсходовавшей боезапас, жалкой кучке немцев оставалось лишь выполнить приказ «Хенде хох!» Вахендорф не смог сделать и этого: ключица правого плеча была выбита, а левая рука, как потом выяснилось, сломана в двух местах. Однако кровь в его жилах стыла не от боли или страха, а от душераздирающих воплей обезумевшего самого молодого солдата, почти мальчишки, имени которого он не знал: «Мне нужен фельдшер, я умираю! Где врач? Зовите скорей! Где он, почему его нет?» Какой там врач, в окружении, в чистом поле! Парень свихнулся? Наконец он умолк, захлебнувшись кровью. Расплывшаяся под его серой шинелью алая клякса, жадно впитываемая настом, казалась невыносимо яркой даже в наступающих сумерках.
…В плену Вольфганг подружился с Альфредо Нуньесом, испанцем из «Голубой дивизии», которая бесславно окончила свой боевой путь на Восточном фронте ещё осенью 1943-го. Когда двумя годами раньше появилась весть, что правитель Испании Франсиско Франко по требованию Адольфа Гитлера всё-таки направил на войну своих солдат, правда, в количестве лишь одной дивизии, да ещё, по распоряжению Вермахта, в северные районы России, многие немецкие вояки смеялись от души. Испанцы слыли весельчаками, пьяницами и бабниками, а не мужественными бойцами. И шуток стало ходить ещё больше, когда немцы узнали, что покровителем этих 50 тысяч добровольцев выбран… Дон-Кихот, Рыцарь Печального Образа.