За границей жизнь твоя становится минималистична. У тебя есть квартира с пронумерованной мебелью, две смены постельного белья (с умопомрачительными петельками и завязочками, пробуждающими в памяти какие-то высокобюджетные фильмы на колониальную тему), три тарелки и два стакана, два ежедневных маршрута, магазинчик с овощами и тофу и кафе, где тебя знают, не кладут мяса, есть пара американцев, которых ты считаешь друзьями, есть возлюбленный (из тех же), который приезжает тебя навестить. Любой человек рядом с тобой, каждый его жест – как в ритуальном танце – приобретает огромное значение. Не знаешь движений, сбился – и музыка уничтожит тебя, Большая Бабушка горы Тай (Laomu)5 нашлет на тебя ледяной мрак и сделает из тебя ещё один небольшой утёс… Говорят, у неё в пещере хранятся нефритовые шкатулки с золотыми табличками, а на тех табличках есть даты жизни и смерти всех жителей Поднебесной, и если бабушка захочет – она может переписать любую жизнь…
…Вытаскивая себя из лап отсыревшего ядовитого чудища, я семеню вдоль набережной нашей речки… на свидание к первокурсникам.
Знаете, что я вам скажу? Если вы подумываете покончить со всей этой тягомотиной и вам уже почти все равно – попробуйте поучить китайцев. Возможно, дело пойдет быстрее, и вы отправитесь на небеса уже через пару-тройку месяцев. Но также вполне вероятно, что после затраченных ни за что ни про что нечеловеческих усилий вы уже никогда не захотите сдаться…
Когда вы учите, к примеру, русских или немцев, то как будто наливаете воду в пустой сосуд – и он наполняется, ну… или не наполняется, потому что в нем трещина. С китайцами как-то по-другому. Вот ты уже налил половину бочки и вода весело поблескивает там. А в следующую минуту ты заглядываешь – и видишь дно. Видишь, что оно абсолютно сухо. А оттуда, тебе в лицо, поднимаются лишь клубы цветного дыма… Или вылетает пара голубых сорок.
Вчера у тебя эти мерзавцы-первокурсники – все до одного – говорили и мягкое «р», и «твёрдое», и в промежуточной позиции, а уж «л» у них было, как у дикторов петербуржского телевидения – а сегодня, пожалуйста вам, здрасьте, как будто они сговорились, у них опять уже не только «драмвай», но и «драдио», «дрыба» и …Дреция….
И неужели же весь смысл твоей жизни свёлся к тому, чтобы в маленькой долине, пахнущей мокрыми тряпками, как Сизиф тащить русский язык в эту невидимую, но несокрушимую гору (видимая – лишь метафора той, главной), туда – к небесным воротам, где смеются, глядя вниз даосские божества (а громче всех, несомненно, сама Большая Бабушка). Да что им твой русский – китайцам: непобедимым, вечно юным, гуттаперчевым, девятихвостым?