К счастью, Надя ничего этого не услышала и безмятежно уставилась в потолок. Хотя… возможно, что и услышала.
– Может, Библия, а может, и не Библия, – таинственно произнесла Милана. – Там упоминается английский роман, но, я думаю, всё не так просто.
– Палюбасу не Библия, – сочла своим долгом вставить сильным голосом
Таня.
– А зачем она под поезд кинулась? – заинтересовался Рыбаков.
– Она по ходу в «Синего кита» играла!
– Не, в «Тихий дом!»
– «Беги или умри!»
– В «Красную сову», в «Красную сову!»
– Да это ваще отстой в натуре! В это сейчас уже не играют! Сейчас играют в «Одинокого лебедя»!
Класс оживился. В двери появилась голова с рыжими всклоченными волосами и хищным, ощеренным ртом – ребята немного притихли. Голова блеснула очками и исчезла.
– Ну и что, что отстой, она же сама древняя, когда ещё про неё кино показывали!
Но тут прозвенел спасительный звонок.
– Домашнее задание…, – начал было Лев Николаевич, но в классе уже осталось только два человека: Рыбаков, который никак не мог вытащить засунутый в половую щель карандаш, и Милана.
Лев Николаевич вытер вспотевшее лицо и отправился в учительскую перевести дух, благо следующим уроком у него было окошко, через которое он намеревался глотнуть глоточек свежего воздуха. Но глотнул совсем другого.
В учительской уже находилось несколько человек, включая директора и завуча.
– Как прошёл первый урок? – поинтересовался директор.
– Нормально, – ответил Лев Николаевич.
– Что-то у вас очень шумно было. Знаете, так шумно бывает, когда учитель не готов к уроку, – вмешалась завуч Аида Сатановна, чью голову увидели в классе, и пронзительно уставилась Льву Николаевичу в глаза сверкающими очками.
Но директор сменил тему:
– Опять вчера к нашим сектантам менты приезжали. Уж разогнали бы нахер эту блатхату, спокойней бы было.
– Что за блатхата? – угодливо поинтересовался тоже вновь прибывший учитель химии, высокий и красивый парень.
– «Свидетели Иеговы»1 у нас обосновались, житья не дают. С утра до ночи таскаются, брошюрки свои пропихивают да какую-то невнятную лабуду несут, – ответил директор.
– Чего там невнятного, – включилась в разговор учительница самопознания с очень тихим, сорванным голосом по кличке «Панихида», – они спасутся и обретут жизнь вечную, а все остальные сгорят в гиене огненной, и будет им плач и скрежет зубовный! Да вы лучше сами приходите, послушаете учителя, сегодня в 4:20, кстати, проповедь в Божьем Доме