Ранее я приводил смысл любви, как иллюзию. Однако это прекрасное чувство способно менять не только какие-либо объекты в глазах влюбленного, но и также создавать субъективные изменения его самого, причем уже не иллюзорно. Как мы можем просмотреть столь интересную тенденцию? Любовь, как это часто бывает идеализированно, приводит человека к свершению «подвигов». Она дает желание делать благие поступки, потому что в момент взаимной влюбленности человек здоров психологически как никогда. Поэтому это самый лучший период в жизни для того, чтобы думать об окружающих. Таким образом, я прихожу к тому, что от чувства любви к кому бы то ни было мы становимся более сознательными, ведь благодаря анализу и изменению своей деятельности, усиливаются наши личностные качества. Иными словами, отходя от привычных поступков благодаря любви, мы имеем выбор дальнейших действий, осуществляем его, в результате чего растем как личность. Интересно так же то, что, как правило, пойти вразрез своим чувствам не решается практически никто. Это непростое решение, но такой смысл у любви, как изменение человека.
Таким образом, я придерживаюсь того, что любовь имеет свойство интриговать, ведь она остается вечной загадкой. Она создает иллюзию насыщенности и качественности некоторых предметов, явлений или их взаимодействия. Любовь – это бескорыстное чувство, которое способно возникать в романтике как некий эстетический плод, без какой-либо причины, в самых непредсказуемых условиях. Таким образом, она также способна влиять на субъекты чувства, а именно вдохновлять на поступки или запрещать их. Обо всех этих смыслах на протяжении веков размышляют писатели, философы и даже ученые, причем любовь никогда, по моему мнению, не перестанет быть объектом интереса, ведь ее истинный и до конца осознанный смысл лежит лишь у самого Творца.
Когда-то в паточном потоке чисел серых,
Идущих рысью сквозь уплывшие лета,
Рок принес извести о чувствах первых:
Тех самых, что остались навсегда.
И тот клинок Амура сердцеедный,
Пронзающий безжалостно любовную стезю,
Не пропустил в меня вонзиться нрав мой бедный,
Желающий спасти любовь свою…
– Знаете, доктор…
– Мы договаривались, что подобных метафор нужно стараться избегать, – прозвучало замечание откуда-то из кресла с белым халатом и лысиной, на которой лежали очки, – сейчас я не веду какой-либо деятельности, относящей меня к медицине.