Мигель побарабанил пальцами по штурманскому столу – вотчине Марии. Затем, перевёл взгляд на дисплей пространственной карты «Сигмикса».
Проложенный Марией курс, соединяя прямой линией Горгол с Зелёной Планетой, светился зелёной, чуть мерцающей в полумраке рубки, линией.
Он, конечно, чего уж тут греха таить, втайне перепроверил её «выкладки». Кажется всё правильно, но всё-таки, как тяжело всё время находиться в космосе, и не чувствовать под ногами земной тверди.
Вот уже почти девять лет они находятся вдали от родной земли, от Голубой Планеты.
И тоска, нет-нет да скрутит сердце. Как хочется побывать в родных краях, подышать чистым, горным воздухом, услышать пение птиц.
Даже противный падальщик, гриф, сейчас не кажется таким уж уродливым и омерзительным, вспомнил он.
А тотем его народа – гордая птица кондор! Полёт кондора… это же сказка, как он выглядит в вышине с распластанными крыльями.
Я так и не успел спросить у Сидхи-Дру, почему на его планете совершенно отсутствуют птицы. А надо было. Как можно без птиц.
Просыпаешься утром, совсем размечтался он, а вокруг чириканье воробьёв, попискивание синицы, а то вдруг, как застрекочет суматошная сойка…. А весной…, в ночной тишине слышно уханье совы… – эх, как давно это было и, как я…
– Мигель, ты чего здесь уединился? Родригес капризничает без тебя. Не хочет маисовую кашу есть.
Мигель так задумался, что вначале даже не понял – кто, и о чём с ним разговаривает, и поэтому от неожиданности даже вздрогнул.
– Ты что? Привидение увидел, что ли? Так они остались на Земле, а я не привидение, я твоя жена.
– Задумался я. Вспомнил нашу Землю, пение птичек…. Так хочется послушать их вновь.
– Ну, что ты, дорогой, успокойся. Все мы скучаем по родной земле. Представляешь, мне во сне позавчера тоже приснилось наше озеро, горы…, как мы пасли с тобой коз и лам…
– Да, мне тоже часто снятся отец, мать, наш дом.
– А, яаа? – капризно изогнув губы, поинтересовалась Мария.
– Ты же рядом. Как ты можешь мне сниться?
– А ты мне снишься. Я тебя во сне часто вижу. Мы с тобой целуемся и…. Она вдруг покраснела и, спрятав лицо у него на груди, прошептала: «Я хочу, чтобы у Родригеса была сестрёнка…. Хуанита уже на третьем месяце…»
– Да ты что? – изумлённо воскликнул Мигель, и даже брови у него от удивления поползли на лоб. Правда, что ли?