По ходу повествования мы узнаем еще один миф Северной Европы – историю про карлика, перехитрившего своего брата великана, когда они завладели волшебным мечом, именно он и отрубил голову, и заставил несчастного сторожить волшебный меч, который принесет ему смерть. Излюбленный сюжет викингов про живую голову оказался мил нашему гению. И доберется Руслан до ледяного дворца того самого карлика со странным именем Черномор, и сразится с ним. И спящая Людмила вернется в свой мир из чужого.
Так и разрушилась наша мечта о появлении славянского эпоса в творчестве А. С. Пушкина, она мечтой и осталась на этот раз. А сказка оказалась совсем другой.
Но что же происходило в начале 19века, какой была литературная атмосфера того времени? Если обратиться к исследователям истории литературного процесса начала 19 века, то ты узнаем, что два поэта, уже маститый В. А. Жуковский и юный Пушкин принялись творить славянский эпос. Поэтам старшего поколения, которые не могли так легко и красиво писать, требовали от них, чтобы появилась «перелицованная» на русский лад «Энеида». И ждали они творения этого с огромным нетерпением.
И В. А. Жуковский начал писать поэму, которая называлась «Владимир» для этого даже отправился на Днепр, в Киев, это должны была стать поэма о крещении Руси.
Пушкин, слушая главы из истории Карамзина, начал свою поэму о славянском эпосе, но вероятно, тема крещения Руси его особенно не устраивала, а может, юноша действовал из противоречия – ученик – учитель. У него тоже сразу появился князь Владимир, но язычник, живший и правивший до Крещения.
Критики жадно следили за написанием отдельных глав и с нетерпением ждали финала. Он пишет о том отрезке времени, когда Крещения еще не случилось, но веру предков веру украл какой-то черный монах, а потом он стал карликом Черномором.
Параллельно о Владимире пишутся две поэмы, и идет соревнование между ними, притом, что Жуковский делится своими планами, образами, вероятно не думая, что Пушкин сможет с ним соперничать, и тому и другому помогает историк Карамзин. Он указал им на трех князей – Фарлафа, Рогдая, Ратмира. А Пушкину, искавшему древнего героя, с христианством не связанного, показал летописи о подвигах древнего русского героя Еруслана.
Осторожный Жуковский от него сразу отказался, в его поэме появился Добрыня. У Пушкина кличка у Владимира – Красное солнышко, (язычник), у того Святой – христианин. И если бы Жуковский дописал свое творение, то могло быть две части поэмы, и если сложить их воедино, то получился бы настоящий эпос 10 века.