Шрамов навалился на него всем своим неподъёмным весом. Несмотря на размеры, эта туша оказалась проворнее белки. Старлей дёрнул плечом, заблокировав стремительный рубящий удар в горло; крякнул, пошатнувшись после тяжёлого удара в печень; поймал его колено, через миг сбил с ног подсечкой и взгромоздился на спину, выкручивая локтевой сустав болевым приёмом.
– Эй?
Аста присела рядом на корточки и сдёрнула колпачок со шприца. Майор вывернул голову из захвата, разинул рот для крика, и она вонзила иглу ему в нёбо. Питкевич скрипнул зубами. Сейчас они узнают все. «Прикончат ведь, – пронеслось в мутнеющем сознании. – Хоть бы соседи всполошились и наряд вызвали».
– Тащи его на стул.
Питкевич знал, что соседей в новом с иголочки доме по ночам не было…
Майор ронял слезы на клавиатуру, уткнувшись носом в стол. Аста встала у него за спиной, прижав ствол пистолета к его затылку.
– Тихо, котик, тихо. Все закончилось. Включи какой-нибудь фильм. Мне про любовь нравится.
Она поскребла ногтями свободной руки его шею. Майор всхлипнул, поёжился и покорно потянулся к «мышке». Тогда она разжала пальцы и изо всех сил приложила рукоятью пистолета его в висок. Поймала падающее тело за волосы и ударила ещё раз – просто так, от брезгливости к этому слюнтяю, кичившемуся накачанным телом.
– Объяснишь? – Шрамов почесал затылок и достал из кармана пластиковую бутылку.
– Работу он проделал большую, но назвать её настоящей разработкой в полном смысле этого слова я не могу при всём желании. Использовал базовые знания, которые даст любой профильный учебник, набросал схему…
Шрамов вливал в рот майору водку.
– Ты простыми словами.
– Утечки нет, Шрам, – она усмехнулась.
– Может, нам не надо было приходить?
– Может и так.
Старлей укоризненно посмотрел на Асту и скорбно вздохнул.
– Неприятности мне не нужны, – буркнул он. – Сама их утрясать будешь. Я пас.
Она спрятала пистолет, продела пуговицы в петли, тщательно расправила английский воротник пальто и тихо пропела:
– Оставь сомнения и споры, на дыбу вешать – нет греха…
– Что?
– Такова суровая проза жизни.
Он вновь поскрёб затылок и скорчил точно такую же гримасу, как полковник Хижук сутки назад.
– Сдвинулась – и к бабке не ходи…
– Да уж… Мужики называется – у одного тик, у второго вши.
– Чего?!
– Ничего. Надо подтащить его ближе к окну. Боюсь, что сам он не сможет идти.