– Ну, ты чего какой нерадостный? – главный подошёл ко мне.
– Да вон, – говорю. – Цена-то просто космическая! Не купишь!
Главный внимательно посмотрел на ценник.
– Да, дороговато заморская дива стоит!
– Пойдём, – говорю, – в автобус! Тут только одно душевное расстройство!
Вернулись мы в автобус. Я, расстроенный, плюхнулся на сиденье, а тренер так громко и говорит:
– Так, мужики, минуту внимания! Играем мы в Богородске сегодня. Ехать недалеко осталось. Сможем мы сегодня без обеда обойтись?
Все притихли.
– А что случилось-то? – спросил кто-то из ребят.
– Да, вот у дочки Алексея завтра день рождения! Он ей куклу наобещал, а денег не хватает! Выручим парня?
– Да без вопросов! Конечно! Раз такое дело! – зашумели ребята.
И мы сходили и купили куклу Барби. Тренер отдал мне деньги, которые выдали ему на питание команды! В автобусе все футболисты подарок одобрили.
Игру мы ту выиграли. Домой я приехал поздно. Дочка не спала, меня дожидалась. Я не стал тянуть с подарком до следующего дня, достал Барби из своей спортивной сумки и вручил куклу дочке! Видели бы вы её счастливые глаза!
– Настоящая… – только и прошептала она.
Спать дочка легла, конечно, с Барби. И много-много дней потом не выпускала из рук любимую куклу!
Все домашние – бабушки и дедушки, брат и его жена – одобрили подарок! Недовольной осталась одна жена, с которой мы потом две недели не разговаривали. Цена куклы её поразила. В подарок футболистов она не поверила, посчитала, что я утаиваю от неё деньги. Впрочем, она всегда была жадной, поэтому потом, прожив 12 лет, мы развелись.
Сейчас моей дочери 33 года. Кукла Барби – наша семейная реликвия – в превосходном состоянии. Внуку Ванюшке до Барби нет дела, его интересуют машины. Но какие ещё у дочери годы? Возможно, у нее появится ещё и дочка, и тогда красивая Барби снова будет любимой игрушкой!
Татьяна Ларченко
г. Измаил, Одесская обл., Украина
Привет, папА! Ничего, что я к тебе обращаюсь так, «по-французски», с ударением на последнем слоге? У меня нет должного навыка: это слово мне ни разу не пригодилось, так и пролежало в коробке, словно случайно купленные туфли не своего размера. Я вообще долго была уверена, что ребенку достаточно одного родителя, матери, а отец – это необязательный фрагмент организма, наподобие слепой кишки. У иных моих подружек отцы выпивали и сквернословили, от них несло табаком, а от моей бабушки – мятой и ладаном. «Жили у бабуси два веселых гуси…», напевала она, и, совершенно обоснованно. У нее тоже жили «два гуси»: один беленький, веселый, это я, другой серый, фарфоровый, на полке серванта. Бабушка меня холила, покупала халву, газводу и пирожные. Когда у меня случалась ангина, поила подогретым с сахаром вином. Разметавшись на красных мишках ватного одеяла, я уплывала в сладкий оздоровительный сон. И зачем мне нужен был какой-то там отец, если я опиралась на женские плечи, самые надежные?