– Ой…
Дверь слетела с петель.
Разъярённая мама отбросила тень в разгромленную детскую. Руки согнуты, пальцы сведены, колени пружинят – боевая стойка спецназа. Свет из коридора залил то, где в нём нуждались – но уже передумали.
По центру комнаты сидел сын. Левая нога вытянута, правая – поджата. В правой руке – разбитый вдребезги ночник. Левая опирается о пол. На полу валяются ошмётки абажура, стекла, щепки от выбитой двери. Бельё на кровати скрутилось в огромный ком.
Мальчик впопыхах сочинял, почему в комнате разгром и вопли среди ночи.
– Что такое!? – Ярость мамы, не найдя врагов, потрошащих сына, сменила цель. Мама вышла из стойки спецназа и приняла стойку злобной матери: руки в боки, ноги на ширине плеч.
– Э-э-э…
– Что значит «э»? – Жаль, что маме не досталось врагов.
– Дорогая, он в шоке… – Папа робко высунулся из-за двери – а вдруг злодеи ещё там? – и попытался сгладить скандал.
– Если он в шоке, то где я? Помолчи. – И снова поворот к сыну. – Так что?
Мамины кудри в свете из коридора двигались, как змеи на Горгоне. Полупрозрачная ночная рубашка добавляла объём и без того мускулистому телу.
Папа дал нужную секунду, ум мальчика состряпал нечто:
– Э… Мне приснился кошмар, как будто напало чудище, и я спросонок бил его…
Адреналин мамы спадал вслед за адреналином сына. Наблюдатель в тени шифоньера заметил признаки: лёгкую дрожь и особый запах.
Как быть? Древняя клятва… Нарушать сразу – дурной тон…
– Кошмар, да? – Руки скрещены под грудью, пальцы правой барабанили по левому плечу. – Убрать бардак. Завтра – к психокорректору. Твоя собака тебя с ума свела.
Мама развернулась, халат хлопнул, как кнут.
– И убрал чтоб! – Донеслось, как контрольный выстрел.
– Да, хлама у тебя. – Папа помог встать и неловко пригладил волосы сына, вздыбленные схваткой.
– Помочь?
– Не, справлюсь. Извини.
– Бывает. Прорвёмся. – Улыбка одними губами – и папа убежал.
Вдруг внимание мамы отвлечёт. Игр на компе не лишат…
Ночник – на место, дверь прислонить к косяку. С чего начать уборку?..
«Помощь, союз. Победа. Торжество»
В уме вспыхнули чужие картинки. Мальчик огляделся – на шкафу, в тени, блестели глаза.
– Это ты со мной говоришь? – Странно мирно общаться с зомби, которого ты сбил торшером, чтобы не оказаться едой в могиле.
«Согласие. Образ собачки, образ мальчика. Чувство объединения и победы».