– Отлично, – Подытожил доберман-недавно-сдох. – Почти вся команда в сборе. Не хватает…
Ещё одно существо сохло на бетонной трубе. Длинные уши и короткий хвостик, мягкие лапки и нежно-серый цвет выдавали кролика. Бывшего кролика. Зверёк заметил:
– Миха, у тебя в пасти шевельнулось что-то мерзкое…
Пасть сенбернара-в-прошлом приоткрылась на палец.
– Фу, у тебя во рту дохлая мышь!!
– Фу!!
Вопли отвращения перекрыла леденящая душу тишина:
– Я ВАМ ДАМ МЫШЬ! Вы что, на СУТЬ не смотрите?
Брызжущая слизью пиранья топорщила остатки чешуи. Если бы не зубы, то существо действительно похоже на плод наркотического скрещивания тушканчика, селёдки и полевой мыши недельной давности.
– Беспрецедентно! Вы разучились ВИДЕТЬ, пока без тел сидели? А ну возьмите себя в… лапы! – Бушевал обладатель сверх-зубастой пасти.
Выбросы леденящей тишины усиливались эхом из бетонной трубы.
– Махцапдра… Ты это… Извини… Вырвалось… – Кролик съёжился, и походил размерами на дохлую крысу.
Черепашка втянул череп-голову в панцирь. Попытался и лапы – но они распухли от обилия бактерий и забавно торчали стороны, дрожа кончиками коготков.
Сенбернар покаянно накрыл голову лапами.
Доберман-только-из-могилки ёрзал, смущался, но хорохорился:
– Ты чьё тело взял?
– Акула! Гроза морей и океанов!
– Вернее, малёк акулы… – Пытался перетянуть одеяло на себя в-прошлом-бойцовский-пёс.
Хохму перебил истерический удар тишины, подобный бешенству учительницы, обнаружившей одновременно и поголовное списывание, и свою полную беспомощность:
– Кто сказал?????
– Ну, я. – Задняя лапа добермана, скрытая от глаз пираньи, тряслась в нервном тике. – И что ты сделаешь? Укусишь? Заколдуешь?
Молчание. Затем почти спокойно:
– Не забывайте, я знаю о враге больше вас.
Доберман склонил голову.
– Согласен, Маха. Но ты, правда, смешно выглядишь.
Дальнейший осмотр дал ещё больше повода для смеха – если вы наблюдатель со стороны. Команда потрясённо молчала. Миха, крупный бело-рыжий сенбернар с дыркой в голове. Кром – поджарый длинномордый наполовину освежёванный доберман. Фрея – кролик с непомерно раздутым… Ну, тем, чем кролики славятся. Тело черепахи занимал самый нелюдимый член команды. Он откликался на кличку Безымянный. Ну и, само собой, гроза морей и океанов.
Самое печальное: на всех – двадцать зубов. Да и те в одном рту. Который вещал: