- Да ладно… Это кто ж такой смелый?
- Горелов, - произнесла как можно безразличнее и пожала
плечами, отводя взгляд и доставая стерильные инструменты.
- Т-ю… Неужели морячок глаз на тебя положил? – смекнула
пожилая медсестра и понимающе усмехнулась.
- Ничего он не положил. Просто я ему капельницу ставлю,
почему заодно не перевязать. И тебе меньше работы.
- Отчего же не перевязать. Можно. Мужичонка-то он видный.
Холеный. Статный. И в глазах ум светится. Хоть и хромать будет долго. Если не
на всю жизнь.
- Клара Акимовна, - надула щеки Дарина, начиная злиться. -
Вы что мне его уже сватаете? Он просто очередной раненный пациент. Больной и
бесполый.
- Такой уж и бесполый? Угу…, - скептически.
Их беседу прервал стук костылей по кафелю и шарканье
тапочек. А потом в дверном проёме появилась голова Горелова и он произнёс:
- Простите, если помешал вашей беседе. Можно войти?
- Заходите, заходите, - впустила Сергея Клара Акимовна,
посторонившись и придерживая дверь. – Я уже ухожу.
- Располагайтесь на кушетке, - указала подбородком Дарина. –
И штанину закатайте.
Горелов едва перемещался, неловко прижимая костыль локтем,
будто ему что-то мешало и Дарина, посочувствовав, едва не предложила свою
помощь. Нет, нельзя мужчине указывать на его слабость. А когда он поставил
костыли и сел на кушетку она поняла причину его неуклюжести.
Цветы.
Горелов в руках держал охапку горных цветов.
Лиловые, вперемешку с белыми крокусы, с желтыми яркими
пестиками, источали медовый, нежный аромат.
- Это тебе, - Горелов протянул Дарине букет и она
инстинктивно приняла их. – Наверное, здесь нельзя цветы держать. Стерильность и
все такое…
Климова от удивления растерялась. Даже не сразу нашлась
поблагодарить его. Смотрела то на сине-белые головки в руке, то на лицо
пациента.
- З-зачем? – спросила первое, что пришло на ум и тут же,
поняла, что сказала глупость. – Спасибо.
- Тебе не понравились цветы? – нахмурился Сергей. – Или
аллергия на них? Прости, не подумал.
- Аллергия? О, нет! Нет аллергии, все нормально. Просто так
неожиданно…
Она держала в ладони тонкие стебельки, еще хранящие тепло
его рук, легкий запах табака и мыла. А еще она заметила, что он гладко выбрит и
от того стал выглядеть немного моложе. Краска смущения затопила лицо, когда она
поняла, что рассматривает его чуть дольше и это не укрылось от Горелова.