Дарина побледнела и схватилась за поручень. Ноги не держали.
Голова кружилась, а легкие выпустили кислород.
- Дарин, ты это, только не реви, а? Не убивайся по чужому
мужику. Он, ясное дело, запал на тебя, отвлекся от казарменных стен. И тебя
очаровал. Видный моряк, хоть и хромой. Чувствуется в нем порода. Но вот не надо
уводить его из семьи, понимаешь? Они же козлы все. Одну бросит ради другой и та
другая не последняя…
- А я…, я, - силилась сказать Климова. - И не думала
уводить. Я… и не знала…, что он женат, - слова давались с трудом – тугой ком в
горле не давал.
Обида душила. Стыд скручивал нутро.
- Ой…, да ты что?! Вот же сученыш! Кобелина в форме! Так, ты
давай не раскисай - приходи в себя, - обхватила её за плечи Катя и усадила на
ближайшую кушетку. – Забудь этого подлеца. Просто выброси из головы. Хорошо? Ты
в следующий раз, когда с мужиком будешь связываться, паспорт у него смотри.
Четырнадцатую страницу. А если пациент, то читай внимательнее строчку: семейное
положение.
- Спасибо, что сообщила, Катюш, - Дарина подняла
повлажневшие глаза.
Язык благодарил, а
душа рассыпалась на тысячи осколков, усыпая кафельный пол разбитыми надеждами.
Глава 1. Ворчливый пациент
Крым.
Военный госпиталь в Гурзуфе. За месяц до…
Апрель на Крымском полуострове раскрасил пейзаж в яркие
краски: желтые мимозы, лиловые гиацинты и алые тюльпаны, а небо, ярко-голубое и
чистое в дали горизонта, сливалось с водной гладью Черного моря. В распахнутые
окна устремились медовые запахи цветущих кустарников и солоноватый бриз с
набережной – пора любви, романтики, свиданий у песчаной отмели и на скамьях в
парке. Но пациенты госпиталя мало радовались пребыванию на кроватях,
перевязанные и с костылями, медленно перемещались по территории больницы, ворча
на выпавшую им долю раненных.
- Очнитесь, мужчина! – потрепала медсестра Сергея за плечи,
легонько похлопала по заросшим щекам.
Он нехотя выплыл из наркотического забытья, простонал и
заморгал, силясь сфокусировать взгляд.
- Воды… Пить, - прохрипел, глядя полусонным взглядом.
- Пока нельзя. Я смочу губы Вам, - и медсестра заботливо
протерла мокрым краем полотенца его рот. – Вот так… Полежите еще немного в АРО,
понаблюдаем за Вами пока…, - и участливо улыбнулась.
"Красивая", - первая мысль, что пришла на ум
Горелову. – "Рыжая, наверное. Конопушки вон на носу и щеках… Вот, чёрт, о
чем я думаю? Чуть не разорвало меня – чудом жив остался, а на девку уже запал!
Боль не чувствую… Неужели ногу оторвало?"