– Ника, напиши статью и завтра скажешь в эфире, что наша группа будет расследовать это дело. Упомяни имя начальника, сказав о нем только хорошие слова. Сделай упор на том, что он любезно предоставляет нам возможность общения с заключенными и всячески способствует раскрытию причин произошедших смертей. Так мы обеспечим себе пропуск.
Я кивнула, обрабатывая эту информацию, и понимая, что Прохоров как всегда прав. Зашел тот самый паренек.
– Вы не скажете нам свое имя? – поинтересовалась я, решив упомянуть и его в своей статье, который действительно не препятствовал нам в работе.
– Денис Охрапов, – ответил он и я тут же записала имя в блокнот.
Перед уходом из здания, мы поблагодарили начальника за сотрудничество с прессой. После того, как вышли за ворота, Петр предложил отметить в кафе плодотворное начало работы в паре. Мне было неудобно отказывать, но меня в этот вечер ждала Ева, я не могла согласиться.
– Ну что ж, значит, в следующий раз отметим, когда ты вновь выйдешь в эфир. А это будет завтра! Так что не планируй ничего на вечер! – ответил Петр.
– Почему ты так уверен, что я снова буду читать новости?
– Потому что я уверен, что твоя статья будет самой интересной! А еще, Ника, ты поймала свою нить и теперь ее главное не упустить! – сказав это он попрощался со мной.
Я смотрела, как удаляется Прохоров. Его вид снова был строгий, серьезный, непреступный. Как же это отличалось от правды! Теперь я видела в нем мягкого, теплого человека, без сомнения наделенного умом, смекалкой, особой мужской силой. В своей новой статье я бы в первую очередь хотела поблагодарить именно его. Поэтому я решила для себя, что скажу о роли Прохорова в этом деле и только потом попрощаюсь со слушателями: Ника Семенова. Your-news. Специально для вас.
Рассуждения мои прервал телефонный звонок. С трудом нащупав в сумке мобильный, я посмотрела на экран: муж. Будто Глеб оттуда увидел, как я смотрю на другого мужчину, заревновал и позвонил мне.
– Да, милый! – ответила я.
– Я освободился, сейчас заскочу за тобой, и поедем забрать Люси, – радостно сказал он мне в трубку.
– Глеб, не заезжай за мной, я на автобусе приеду.
– А что такое? Тебя еще не отпустили?
Мне не хотелось называть ему имя, которое он не переносил. Я начала врать. Меня за это частенько мучила совесть, но язык сам говорил ложь, чтобы скрыть неприятную правду.