– Об этом я тоже думал, отче! – порывисто воскликнул Стаховский. – Это был знак свыше, чтобы я задумался о своей жизни, пока не поздно. Как говорится, правда освобождает, хотя поначалу режет глаза.
– С этим не поспоришь, – согласился отец Вениамин. – Правда действительно освобождает, но спасти может только вера, Михаил. Господь открыл вам окно. В нем свет. И этот свет – вера. Тянитесь к свету, и Господь вас спасет. Так что все зависит только от вас.
– Я понимаю, отче. И именно поэтому я здесь. Я понимаю, что много грешил, и хочу свои грехи искупить. В общем, я решил построить церковь! И приехал просить на это вашего благословения.
– Церковь? – спросил отец Вениамин.
– Да, отче.
– И где вы ее собрались построить?
– В Москве, отче.
– Понятно… – вздохнул Вениамин.
– Что-то не так, отче?
– И так, и не так. Построить храм – это, конечно, богоугодное дело. Но вопрос в том, какую цель вы преследуете этим…
– Но я же сказал, что хочу искупить… Извините, отче, что перебил! – тотчас спохватился Стаховский. – Продолжайте, пожалуйста.
– В Москве достаточно храмов, Михаил. Даже, я бы сказал, предостаточно. Но беда в том, что при этом в столице почти нет веры. Истинной веры, а не показной. Войдите в любой новопостроенный московский храм, и что вы увидите на самом видном месте?
– Крест?
– Если бы крест… На самом видном месте вы увидите золотую, в крайнем случае позолоченную табличку, на которой написано… что?
– Имя того или тех, кто построил храм.
– Именно! И эта табличка как раз и есть самое верное свидетельство того, что храм построен вовсе не во имя веры, а ради гордыни. А гордыня есть грех. Вы меня понимаете?
– Кажется, да, отче. А если я построю храм под Москвой, в каком-нибудь городке, где он действительно будет нужен людям? Вы это имели в виду?
– Почти. Только дело не в храме, а в том, чтобы делать добро. И неважно, в чем это будет заключаться: в строительстве храма ли, школы ли или в помощи страждущим и нуждающимся. Главное, чтобы это было добро. И чтобы делали вы это не во имя своей попранной или неудовлетворенной гордыни, а во имя добра.
– Как просто. И как верно… – сказал Стаховский. – Теперь я понял все, отче…
В этот момент послышался голос оставшегося на улице Евстафия.
– Прошу прощения, отец Вениамин, но нам нужно возвращаться. Через пять минут у вас разговор с губернатором Брянской области.