с нарисованными на нем моими «кошмарными бровями». Рассказала, что на вечеринку к Лорелее пригласили всех, кроме меня. А мама повернулась и позвонила матери Лорелеи и нашей учительнице и даже, блин, директору школы и заявила, что «с этими отвратительными издевательствами» надо что-то делать.
«Если дать отпор, то от тебя отстанут и найдут себе новую жертву, – объяснила она с раздражающе покровительственной улыбкой. – Еще и уважать будут, что постояла за себя».
Ага, как же. С тех пор весь класс знал, кто причина наших тупых театральных постановок в спортзале, где взрослые актеры играли «скромных детей» в «автобусе», который представлял собой ряд составленных друг за дружкой стульев с отдельным колесом-рулем впереди.
«Да, мам, конечно, это на меня не похоже». На меня, которая всю ночь дома у Лорелеи притворялась спящей, чтобы никто не заподозрил, что я слышу каждое слово. На меня, которая следующим утром врала, рассказывая, как все было здорово. Мы вели чертовски неудобные разговоры о том, что они с папой не станут наказывать меня за «исследование моей сексуальности», или «эксперименты с веществами» вроде противозачаточных, или звонка домой вусмерть пьяной, чтобы меня забрали. Это типа были нейтральные темы. Но стоило рассказать чуть больше, просто больше, и она с потрохами сдала меня всей долбаной школе. Это, значит, не нейтральная тема, так? С тех пор я перестала делиться с родителями всем подряд.
Я потупилась, разглядывая мешанину коричневых и кремово-красных мазков, в которую превратилась моя лазанья. Придется рассказать ровно столько, чтобы поверили, как мне плохо, но не стали бы вмешиваться.
– Да глупости это, – начала я. – Дело в… флите. Я флитнула фотку, и кое-кто из школы ее увидел, и я немного запаниковала.
Уши у меня стали горячими. А у кого горят уши? Не знак ли это, случайно, что человек врет?
– Что за фотография? – медленно проговорила мама, наклоняясь, чтобы посмотреть на меня повнимательнее.
Глаза ее мрачно горели, а губы были плотно сжаты. О боже.
– Да не такая фотография, мам. НЕТ. Ничего подобного.
Она облегченно кивнула, явно радуясь, что никто не видел меня голой, пусть и в цифровом виде.
– Это просто случайный мальчик, даже не моего уровня, честно. Мо рефлитнула ту фотку, и теперь все в школе ее видели… – Тут я вступила на зыбкую почву: мама очень редко заглядывала в соцсети, она предпочитала не делать этого, если только я не давала повода. – Просто очень стыдно получилось.