Старик пожевал беззубым ртом и негромко сказал:
– Мне уже мало осталось. Я ждал её. Эта женщина сказала тебе правду.
* * *
После похорон отца в доме стало непривычно пусто. Никто не стонал, и не надо было бежать в аптеку. Зато теперь стали забегать подружки, стеснявшиеся прежде приходить в дом, где умирает человек.
Цира наконец-то расслабилась. Однажды они с соседкой пили кофе на кухне, шутили, смеялись. И вдруг услышали, как в коридоре что-то глухо упало. Цира бросилась туда – на полу лежал бездыханным её сын Малхаз. Первым вызвал «Скорую» местный вор рецидивист Тазо. А потом Цира слышала, как сквозь вату, разговоры врачей: «Клиническая смерть… пальцы сунул в розетку… кора головного мозга… не выживет».
Но Малхаз выжил и, заикаясь, рассказывал матери:
– Я видел дедушку Габриэла и бабушку Нестан. Они совсем молодые. Я пошёл за ними, но они стали прогонять меня от себя. А какая-то женщина в чёрной одежде взяла меня за руку и повела сюда, к тебе.
Цира в ужасе ахала:
– Вай ме, вай ме, что ты такое говоришь, Малхо?
– Это бред, но это пройдёт, – успокаивали Циру врачи.
И правда, это прошло со временем. Только нервный тик остался, и у Малхаза от любого волнения некрасиво кривился рот.
Вскоре после больницы Цира получила из Минска письмо: «Я, твоя мать, всю жизнь буду молиться за тебя и твоих детей и всей своей жизнью постараюсь искупить свой грех. Дома у меня нет. Я странствую по святым местам. Может, мы ещё и увидимся. Высылаю тебе молитвы – утренние и вечерние. Читай хоть иногда, и Господь тебя не оставит». Цира с досадой выбросила это письмо в мусорное ведро. Опять эта ненормальная! А вдруг снова приедет? Надо бы мужа предупредить.
Амиран, услышав новости о происхождении жены, разорался:
– Я так и чувствовал, что ты неизвестно какой породы! – и понёсся непечатный народный фольклор.
* * *
Шло время, но незваная гостья так больше и не появилась. А Цира, дожив до тридцати пяти лет, захотела родить второго ребёнка. В консультации врачи переполошились:
– Рожать нельзя. В моче ацетон! Возьмите направление на аборт.
Цира заплакала. Сколько раз избавлялась от ненужных беременностей, откладывая всё на потом. Жила и думала – всё ещё впереди. А впереди пустота, и не родится её маленький, уже любимый, ребёнок.
Только ночью она забылась беспокойным сном и увидела – стоит перед кроватью та ненормальная женщина в чёрной хламиде и успокаивает её, гладя исхудалой рукой по голове. А рука даже во сне тёплая, приятная.