Зимой он дописал ту самую книгу (в которую вписал любовную линию) и, ожидая ответа издательства, охотно принялся за новый сталкерский боевик. Некоторая смена жанра спасла его от депрессии из-за неудачного романа, который писатель закрутил весной с девушкой-врачом. А мои щедрые слова поддержки, очень надеюсь, не дали углубиться его личностному кризису.
– Как поживает моя акула пера? – Барабаню пальцами по столешнице.
– Скорее дятел клавиатуры, – усмехается Павел, отодвигая в сторону ноутбук. – Все хорошо.
– Да?
Кивает.
– Правда.
Его грустный взгляд переворачивает мне душу. Нет, нужно срочно свести его с кем-то или помирить с бывшей женой.
– Как выходные? Повеселился?
Камышев кашляет.
– Спал.
– Не ври-и-и. Наверное, познакомился с кем-нибудь?
– Нет. Это не для меня. Я устал.
Одновременно поворачиваемся и смотрим в окно, обратив внимание на прохожую. Перед нами по залитой лучами мостовой медленно проплывает полураздетая красотка. Юбка еле прикрывает то, что предназначена прикрывать. Каблуки высотой с Эйфелеву башню, очки на пол-лица.
– Хороша, – смеюсь я.
Камышев закрывает лицо руками.
– Что ж вы, женщины, с собой делаете! Едва жарко стало, все повылезли. – Он наваливается на спинку стула и смотрит на меня. – Иду сейчас, значит, читаю найденную на развале «Корабли и сражения» и «Сепультуру» так себе православно слушаю. На остановке трамвайной встал, закурил папиросину, башкой своей глупой деревенской мотаю, десять лет в городе, все никак к бабам городским не привыкну. И вижу… Истинный крест, глаз лег, аки на птицу-павлина заморскую. Ибо какая-то цветная разлетайка с платок носовой у нее титьки прикрывала, да вся в стразах.
– Не могу, – сползаю со стула, смеясь. От его историй у меня всегда слезы из глаз. – Перестань…
– Стоит павой, загорелая. Правда, весит килограмм на двадцать больше, чем надо. Но модная. Из бриджев полужопья торчат, пузо вперед яичком. Ногти бирюзовые на ногах, палец с колечком, а ногти прямо асфальт шкрябают. И тут смотрю… Божечки! Там, где одна складка на другую заходит на животе, понимаешь, торчит из них цепочка и спускается вниз. Вот, думаю, до чего бес человека доводит.
– Ну тебя! Все! – Вытираю слезы от смеха. Вспоминаю, сколько раз он мне самой делал замечания по поводу одежды. – Как мне теперь людей обслуживать?