— Давайте лучше поскорее бросим жребий. И... кстати, а здесь принято переодеваться к ужину?
— Было бы во что! — усмехнулся Мартин. — А вообще, как хочешь, конечно. Но если думаешь, что тут, на мельнице, университет, как в столице, то вынужден тебя разочаровать: ни новых башмаков, ни шапочек тут не выдают. По правде говоря, ещё совсем недавно у Соколов вообще никакой школы не было...
— Как это? — удивился Элмерик, присаживаясь на кровать (матрас оказался довольно жёстким). — Где же они прежде обучали новобранцев?
— Да не было никаких новобранцев, умник, — опять встрял Джеримэйн. — Любому дураку известно, что к Соколам просто так не попадёшь.
— Всё так. — Мартин вздохнул, словно ему очень не хотелось признавать правоту соседа. — Мы с вами первые, кого Соколы взялись обучать. Прежде, говорят, брали сразу опытных чародеев.
— Хот-тел б-бы я знать, п-почему? — нахмурился Орсон.
На этот вопрос ответа не нашлось даже у всезнайки Джерри. Мартин же только подогрел интерес, добавив, что пытался узнать причины, но не преуспел: человек, проводивший его на мельницу, отмалчивался, а мельник так вообще прикрикнул, что не следует лезть куда не просят. Так что расспрашивать учителей, по его мнению, было совершенно бессмысленно. Лучше даже не пытаться.
— Ничего, рано или поздно всё тайное станет явным, — со знанием дела заявил Элмерик, а остальные с ним согласились.
Когда они наконец-то вытянули спички, вторая койка у окна досталась Мартину, а Орсону и Элмерику пришлось довольствоваться местами по обе стороны от внушительной дубовой двери. Джеримэйн, следивший за их жеребьёвкой, показал Элмерику язык, спрятал книгу под соломенный матрас и с довольным видом отвернулся к стене. Мартин, заметив его выходку, предложил поменяться, если кто-то вдруг хочет, однако Элмерик, гордо вздёрнув нос, отказался, а Орсон заявил, что ему, вообще-то, с самого начала было всё равно, где спать, и он не понял, почему все так долго из-за этого ссорились.
Бард едва успел выложить из заплечной сумки вещи, чтобы их просушить от влаги, пристроить арфу у кровати и скинуть с ног сапоги, как раздался протяжный звон колокола.
— А в-вот и ужин! — обрадовался Орсон, резво вскакивая с табурета. Дощатый пол под ним скрипнул, но выдержал. В этот момент гигант заметил арфу, и лицо его просветлело.