Внешняя стена заведения пестрела многочисленными объявлениями — как свежими, так и совсем старыми обрывками. Заголовки сопровождались картинками: например, на листке, сообщавшем о продаже козы, была нарисована кривенькая, но вполне узнаваемая коза, а на объявлении о скупке утиных тушек — охотник довольно разбойничьего вида и дохлый селезень, пронзённый стрелой.
А чуть в стороне от коз и селезней — бард сперва не поверил своим глазам — красовалась грамота с королевским гербом: три золотых короны на червлёном поле. Элмерику пришлось перечитать слова трижды, чтобы убедиться, не сон ли это. Грамота гласила:
Соколиный отряд мастера Каллахана О`Ши ищет новобранцев для обучения ремеслу королевского ловчего.
Отряду нужны юноши и девушки от пятнадцати лет, обученные грамоте и счёту, бесстрашные и отважные, желающие служить стране и своему королю.
Чародейские умения приветствуются.
Обращаться в таверну к господину Дэрреку Драккону, который будет ждать соискателей до наступления темноты
Надо ли говорить, что Элмерик немедля заколотил кулаками в дверь кабака, настойчиво требуя пропустить его к господину Драккону? Ему никто не ответил. Но из трубы шёл дым — а значит, внутри кто-то был и даже растопил печь в ненастный день.
Спустя четверть часа, отчаявшись дозваться хоть кого-нибудь, бард стащил с себя куртку, обвязал её вокруг пояса и, плюнув на ладони, ловко вскарабкался вверх по лозе дикого винограда, густо обвивавшей всю северную стену. Он распахнул приоткрытые ставни. В этот миг сверкнула молния и по оконному стеклу забарабанили первые капли дождя...
Элмерик успел продрогнуть и вымокнуть до нитки, прежде чем Дэррек Драккон — пожилой полноватый господин с пышными бакенбардами и в длинной ночной рубашке — соизволил проснуться от раскатов грома, отворить окно и впустить в комнату злющего, как оса, барда. К чести последнего, стоило заметить, что он не произнёс ни единого бранного слова, а, наоборот, нашёл в себе силы вежливо поприветствовать господина Драккона и обстоятельно изложить цель визита. Тот оказался не менее вежлив: сперва предложил гостю свою фляжку с добрым элем, шерстяной клетчатый плед, какие часто носили выходцы из Холмогорья, сухое полотенце и место в кресле с потёртой обшивкой прямо у растопленной печи, а только потом сам направился за ширму, чтобы переодеться. Вернувшись уже в более подобающем виде, он убрал со стола кувшин и уселся напротив, подперев подбородок.