– Дуся? – забеспокоилась Фома. Дашка не услышала. Вот, нашла! Заштрихованы до царапин тополя, крест грозит вырасти до вершин – чушь! Конечно, чушь – он маленький, крохотный: еле до плеча. Показалось, в глубокой карандашной тени проступает фигура, обтекает углы. Ар-р – ноздри тянут лошадиный пот, металлический привкус; вопит под копытами степь – Тем-м!.. Фома заглянула через плечо:
– Сумасшедшая ты, Дуся, сумасшедшая!
Детство томило медом, комсомольская юность – грейпфрутовой горечью. Зрелость… Скучная станция с щемотой в груди, будто не успеваешь запрыгнуть на подножку экспресса. Сидя под часами, потешаешься над бегущими, злорадствуешь, если кого затащило под колеса, клюешь себя: «Вот-вот, притормозит – запрыгну». Не тормозит… Ромка вернулся с чебуреками.
– Держи, Азат привет передает.
– Лучше б денег передал, – Артем принял жареный «лопух», обжигаясь, откусил. По подбородку потек мясной сок. – Блин! – Утерся рукавом. – Долго еще ждать? – Ромка бухнулся на лавку, смятый пакет полетел мимо урны.
– А я знаю? – он вытянул ноги. – Покурить бы… – Сосредоточено смаковали подгон татарина.
– Башка трещит, – пожаловался Артем. – Чем бы комок размять?
– Я говорил: бухло от дьявола, трава – от Бога, – вставил Ромка.
– Хиппи, блин. Попроси, чтобы волосы выдали. – Артем стряхнул с пальцев жир, нашелся – вытер об лавку.
– Зачем они мне? – сморщился Ромка.
– Пробором зачесывать, страшилище.
– Пробором… А что за дракон вчера крест пугал? – Мимо: бомжи, менты, торгашки в засаленных фартуках, очкарик приторговывает газетой. Под виадуком ползают электрички. Таксисты спартанской фалангой перегораживают мост, ревниво «пилят» опассажиренных частников. Помойные голуби сражаются под ларьками и мангалами. Ночь для нескольких бухарей еще не закончилась – вымогают свежие «фонари» от попутчиков.
– Ну, его, Засранца, поехали к бабе Нине, – предложил Артем.
– Успеем. Гульденов нема.
– Что тех гульденов?
– Пять сотен.
– Чувствую, обернутся они…
– А че делать, Тёма, че делать? – Ромка привычно развел руками. Товарки покосились. Делать нечего – тут Мефистофель прав. Ромка поправил спортивную сумку. – Может, по пивку, беспризорник?
– Не может! – Артем проводил глазами почтовый поезд. Спекулянты заволновались, оглядываясь, поскакали к платформе. Кивнул. – Наш?