Глава 1. Недавно мне было 15.
Помню, будто вчера было… Я иду вдоль реки Таракановки. Жаркий летний полдень. Вон, как плещется рыба в воде, значит быть теплу ещё долго. Я живу в доме номер 5 села Всехсвятского. Своих настоящих родителей я не помню. Старшая сестра в моей приемной семье как-то сказала, что меня им на порог подбросили цыгане. Да меня так и зовут в шутку – «наша цыганочка». Я и не обижаюсь. Волосы у меня иссиня-черные, как смоль, глаза и брови тоже. И как-то в нашем селе остановился шатёр с цыганами. А я с подружкой-одноклассницей, напросилась к ним в гости. Так они меня нарядили по-своему. Подарили мне бусы из монет, несколько юбок в пол, серьги из серебра. Но отец потом меня ругал. А мама грозилась отлупить, если ещё раз к ним пойду. Говорила:
– Оберут до нитки, ещё и расскажешь, где мы живём и корову нашу утащат.
И было это в 35-м году. А помню, будто позавчера. Ещё в том году тогда упал самолёт «Максим Горький», и мои одноклассники бегали, всё надеясь найти осколок какой от самолёта, чтобы на память домой забрать. Мне тогда 12 лет исполнилось. Училась я хорошо – на 4 и 5. Вот только с математикой всё как-то не в лад шло. Но меня и не ругали дома за двойки по алгебре.
До войны, конечно всё по-другому было. Помню, как-то зимой, в мороз пошла кататься на санках с горки. Отец смастерил санки из досок, что лежали возле сарая. Мама всё ругалась, что надо бы выбросить, а то лежат бесхозные. Но папа находил пользу для любой, казалось бы ненужной вещи. И вот, я иду замотанная в серую вязаную шаль, одни глаза оставила открытыми. Холодно, ветер пронизывающий, а мне кататься надо позарез. Забираюсь с трудом под порывами ветра на большой холм. Летом ещё сюда привезли несколько машин с землёй. И эта земляная гора покрылась снежными сугробами, а сверху наст. И вот, на большой скорости, со свистом в ушах, я лечу прямиком в Таракановку. Река успела покрыться только верхним слоем льда. И я оказываюсь по шею в студеной воде. Было настолько больно и страшно, что я не могла пошевелиться, а ноги мгновенно онемели. Но мне повезло. Какой-то мужик заметил меня издалека и бросился к реке, скинув сапоги и тулуп. Он вытащил меня одной рукой за загривок, как котёнка. На берегу стояли, разинув рты, две женщины. Одна, что постарше, воскликнула, всплеснув руками: «Батюшки святы! Так это ж Анька Соловейко!» Она сняла с себя шерстяной платок, обмотала меня и сказала: «Ты, Вить, отнеси ее домой. В пятом доме они живут». И меня понесли.