– Останься, но впредь убойся говорить такое, иначе тебя настигнет страшная кара.
– Прости меня, усто, по неразумению рёк я сие, – залился горючими слезами перепуганный Кифас и был прощен.
Признаюсь, я до сих пор не знаю, кто более точно передал этот случай – Яхъя или Варнав. А спросить напрямую у самого Кифаса, у меня не хватило духу.
Всякий дом хозяином держится, говорят яхудеи. Но братья совершенно отбились от дома, особенно Андри. Кифасу, как главе большего семейства, нужно было кормить своих домочадцев, и он время от времени спускал свою латаную-перелатаную лодку на воду и уходил в море. А младший брат настолько привязался к своему усто, что бегал за Исой, как ниточка за иголкой.
Но в тот день оба брата были дома. Не погодилось, накрапывал мелкий дождь. Киннереф хмурился и шумно бился пенящимися волнами о прибрежные камни. Мы сидели в сенях под навесом, я помогал Кифасу чинить порванную сеть, а Андри натирал бархатной тряпочкой и без того блестящую мезузу[18] – латунный оберег, прибитый к дверному косяку.
Мне было грустно, можно сказать даже тоскливо. Поскольку наш рыбный промысел из-за частых отлучек братьев почти свернулся (без Кифаса и Андри я не мог самостоятельно рыбачить), мои накопления тоже прекратились. Получилось точно по пословице: работать есть где, а заработать негде. А раз нет заработков, значит, и нет дня отъезда.
Если кому интересно, скажу, что я принадлежу к древнему роду утигов-ханифов[19] а в аль-Джалиль[20] меня привели торговые дела. Я и раньше часто отрывался от домашнего очага, и привык скитаться по свету, мне это даже нравилось – новые страны, новые люди, новые впечатления. Последнее же мое путешествие мало того, что сильно затянулось, оно меня полностью разорило. Но главное – я начал скучать по своим родным и близким. Я давно не видел больного отца и так преданно ухаживающую за ним мать, которая тоже перед моим отъездом, словно предчувствуя долгую разлуку, все чаще стала жаловаться на здоровье, хотя никогда прежде этого не делала. Вот привезти бы к ним Ису, он бы вмиг их вылечил, неожиданно подумал я, украдкой смахнув случайно набежавшую слезу рукавом пропахшей морем рыбацкой накидки. Но я даже не знал, живы ли мои родители или их души уже унеслись в мир иной. Хорошо, хоть я не женат, и у меня нет детей…