Следом двигается Чекард, хищный и готовый прыгнуть на пленника в любой момент, как большой кот на мелкую мышь.
Я поднялся из-за стола, даже обошел его и встал с другой стороны, с интересом рассматривая схваченного.
– Точно он?
– Ваше величество, – отрапортовал Чекард, – взяли в момент, когда подбросил письмо!.. В самый-самый! Не отвертится.
– Письмо с вами?
Он сделал шаг к столу, вытащил из-за пазухи листок бумаги и протянул мне.
– Сама маркиза и увидеть не успела!.. Все быстро. Какой-то он совсем… не опасный.
– Зато местный, – определил я. – Я его раз видел, у меня память все схватывает. Только на мой этаж доступа местным слугам нет.
Пленник ответил хриплым голосом:
– Но я уже здесь.
– Но не по своей воле, – напомнил я.
– Уверены? – поинтересовался он. – Думаете, я не мог покончить с собой раньше? Я же догадываюсь, зачем рукава обрывали. Дикари.
Я некоторое время рассматривал его молча, уже чувствуя, что перед моим столом держат не бывшего крестьянина, попавшего из-за старательности в дворцовую прислугу.
Сдержанная интеллигентность чувствуется как в поведении, так и в хорошо построенной речи, где проскальзывают нотки превосходства, которое демонстрировать не старается, но заметно и то, что оно есть и что демонстрировать не старается.
– Имя? – потребовал я.
Он ответил после секундной паузы:
– Кертис, ваше величество.
Я кивнул на него Чекарду:
– Развяжите руки этому Кертису, а то затекут.
– Хорошо, ваше величество, – ответил Чекард, – хотя все равно отрубим, стоит ли возиться?.. А голову потом…
Я взглянул сердито, чего вдруг перечит, потом сообразил, что разведчик старается подыгрывать, насколько понимает ситуацию.
– Развязывай, – распорядился я. – Рубить руки не будем. Просто повесим или посадим на кол. Так красивше.
Чекард, зло ухмыляясь, разрезал веревку на руках пленника. Его подчиненные на всякий случай крепче вцепились в тощие плечи такой ценной добычи, что заинтересовала самого императора.
Я продолжал рассматривать схваченного. Он со вздохом облегчения опустил руки, но массировать не стал, хотя следы от врезавшейся веревки остались глубокие, молодец, терпит.
– Ну и что, Кертис? – спросил я. – Попался, ворона?..
– Да, – ответил он тонким бесцветным голосом. – Ваши люди сработали недурно.
– Ты не слуга, верно? – спросил я. – Давно внедрился?