– Я не отдам тебя им, – зашептал Маргус, а руки его, как я и хотела, оставили мои плечи, но… к ужасу моему, переползли на мою грудь, и сжали. – Я не отдам тебя никому, Илия. Ни страже, ни демонам, никому. Я спрячу тебя, если понадобится. Я приведу тебя в мой дом. Там никто не станет искать тебя. Никто не подумает, что ты там…
– А твоя жена? – руки Маргуса по-хозяйски взвесили мою грудь, поощрили за отклик, не понимая, что это страх, а не желание.
– Будет молчать. Она слишком дорожит теми побрякушками, что я ей дарю.
– А дети?
– Пока обходятся дешевле жены. Им нужны только игрушки.
– Наверное, это страшно, жить с теми, кому ты не нужен?
Руки Маргуса ослабли, но не отпустили. Он развернул меня к себе, обнял лицо, заглянул в глаза.
– А ты, Илия? Тебе я нужен?
– Маргус, – я ласково обняла его ладони, поцеловала одну, потерлась щекой о вторую. – Ты хороший, добрый. Я знаю. Я вижу это. Ты…
– Ясно, – он так резко дернулся в сторону, словно держал змею. – Тебе нужен только твой сын.
Я молчала. Потому что всех мужчин в мире променяю на сына. Мужчины мне не нужны – они приносят лишь боль, предательство, разочарование: мой отец, некоторые хозяева, у которых я работала, Маргус, но в первую очередь – отец Стэнли. Мне нужен только ребенок, которому, к счастью, нужна именно я, а не дорогие игрушки.
– Пожалуйста, – попросила я, подходя к мужчине, которого невольно обидела холодностью.
Я буду горячей. Я буду желать. Я сделаю все, как он захочет. Я буду жить в одном доме с его женой и детьми, если это поможет Стэнли.
– Пожалуйста, Маргус, – я взяла его за руку, прижала к своей груди, и прогнулась, имитируя удовольствие, когда он погладил меня по соску.
– Такая покорная, – удовлетворенно сказал он, и второй рукой намотал мои волосы на кулак. – Такая ждущая. Как бы я хотел, чтобы ты любила меня, чтобы ты желала отдаться мне просто так, ни на что не рассчитывая.
– Мне ничего не надо, – покорно кивнула я. – Только, пожалуйста, помоги моему сыну…
Он приподнял мое лицо, потянув за волосы, заглянул в глаза, и сказал:
– Поздно, Илия. Я бы хотел, но все уже знают, что он – демоненок.
– Нет, – горячо возразила я, и начала покрывать лицо Маргуса поцелуями. – У него нет ничего от отца. Он обычный ребенок. Он – анкер.
– Мне жаль.
– Поверь, – уговаривала мужчину, целуя в упрямые губы, в задумчивые глаза, во впалые от усталости щеки, которые уже кололись щетиной. – Пожалуйста, поверь, он обычный ребенок. Он только мой сын, и все!