– Немцы!
Вторя ему, среди людского потока послышались крики:
– Воздух! Немцы! Берегись!
Беженцы с воплями бросились прочь от дороги. Разбегались и военные. Некоторые из них приготовились встретить вражеские самолеты огнем из ружей, автоматов и ручных пулеметов. Машины сворачивали на обочину в надежде спрятаться в лесу. Шилохвостов увидел, как черная «эмка» свернула на едва заметную просёлочную дорогу, и велел Андрею ехать за ней. Но скрыться успели не все. Свинцовый дождь обрушился на людей, взрывы сотрясли землю. Несколько машин загорелось. Попала бомба и в один из грузовиков, переданных для сопровождения лейтенанту Шилохвостову. Пулями немецкого пулемета была повреждена и вторая машина, которую успели загнать в лес. Грузовик с документами и мотоцикл, на радость Шилохвостову, уцелели. Самолеты улетели. На короткое время вновь наступила тишина. Но вот запричитала над убитым младенцем мать, застонал раненый красноармеец. Протяжные стенания, крики, громкие отрывистые команды командиров, рев обезумевшего от бомбёжки скота слились в ужасающую мешанину звуков, которая была слышна даже на просёлочной дороге в лесу, где остановились грузовики, мотоцикл и черная «эмка». Шилохвостов озабоченно посмотрел на Скоморохова.
– Возьми двух бойцов, сходите на дорогу, посмотрите, что там со вторым грузовиком.
Пожилой водитель поврежденной полуторки вылез из кабины, после недолгого осмотра доложил:
– Придется малость подождать, товарищ лейтенант. Машину починить надо.
Шилохвостов достал пачку папирос, закурил, недовольно буркнул:
– Подождем.
Из «эмки» вылезли двое гражданских, милиционер-старшина в темно-синей форме и водитель. Водитель открыл капот, милиционер, коренастый крепыш среднего роста, подошел к Шилохвостову.
– Товарищ лейтенант, папироской не угостите? У нас все некурящие попались, у меня табак закончился, а после такой встряски уж больно дымку глотнуть хочется.
Шилохвостов протянул пачку:
– Держи. Кого везёшь?
– Государственных работников охраняю. Во Львов надо сопроводить.
Шилохвостов узнал одного из гражданских. Он видел его в этом году в Перемышле, выступающим с трибуны на праздновании Первого мая.
Милиционер вытащил папиросу, кивнул на поврежденный грузовик.
– Что, зацепило?
– Зацепило. Водитель сказал, скоро починит.
Старшина прикурил папиросу.