* * *
Год спустя Стелла ехала в кабине «большегруза» и вспоминала этот разговор. «Они сядут, и надолго сядут!.. Вы все сможете прийти на этот суд и убедиться, что их посадили!..»
– …Так что, нашли тех тварей, которые убили твою сестренку? – спросил пожилой степенный Василий, водитель, который со своим суетливым напарником Серегой регулярно заезжал к ним в кафе пообедать.
– Нашли, – нехотя ответила Стелла, сосредоточенно глядя вперед на дорогу.
– Хорошо, что нашли. И много им дали?
– Ничего не дали. Отпустили. Еще и извинились, – не удержалась Стелла от вздоха.
– Это как же так? – встрял в разговор молодой напарник Василия. – Нашли и отпустили? Так не бывает.
– Бывает, – снова вздохнула Стелла. – Те мужики оказались большими «шишками».
– Ну и что – «шишки»? Теперь что, можно девчонок убивать?! – продолжал возмущаться Серега.
– Таким все можно, – глубокомысленно изрек Василий. – Это вот ты, паря, кому-нибудь дашь в морду в запарке и сядешь на несколько лет. А такие и воровать могут вагонами, и людей убивать, – для них закона нет! Они – хозяева жизни! Они – над законом!
– Ну, дела! – продолжал возмущаться Серега. – Ну, страна!.. Ну, ёшь твою клёшь!
– Это не страна виновата, а правительство, – глубокомысленно изрек степенный Василий, – страна тут как раз ни при чем. А вот с правителями России всю жизнь не везло. Думаешь, если бы простой народ законы писал, то они были бы такими сволочными? Нет, паря, законы пишут богатые и для богатых, и пишут, заразы, так хитро́, что на них самих они вроде как и не распространяются.
– Да, Стрелка, не повезло вам с матерью, что именно богатые дяханы Белку вашу грохнули! – вздохнул Серега. – Были бы такие работяги, как мы с Василием, гнить бы им сейчас в тюряге.
Стелла молчала. Она и сама все это понимала, не маленькая. Этой весной ей исполнилось двадцать три. А Белле в июне было бы девятнадцать. Только теперь у нее совсем другой отчет. Вот на днях будет год… Год со дня смерти…
– А кафе, значит, вы с матерью продали?
Она покосилась на Василия.
– А зачем оно нам? Прибыль небольшая, а мороки много. Мать после смерти Белки долго не могла оправиться, так что кафе, считай, я одна и тянула. А когда весной завернула к нам одна семейка – жена-предприниматель да муж – владелец нескольких летних закусочных, – им почему-то наше кафе приглянулось, и они предложили нам его продать. Мы с мамкой посоветовалась между собой, она только рукой махнула: «Делай что хочешь…»