Людовик XIV, скривив губы, кивнул:
– Вы знаете, аббат, я в крайнем раздражении – потерять столько преданных мне людей. Мы что, деремся с войсками регулярной армии противника? В моем государстве, нанесшем сокрушительный удар по заносчивым Нидерландам, уничтожили целый отряд мушкетеров, и это не считая солдат. Неслыханно! Я с трудом удержался, чтобы не посвятить в наш секрет военного министра, хотя до него и дошли кое-какие слухи.
«Да, сдержаться король может только когда речь идет о приличном пополнении казны», – усмехнулся про себя де Флери.
– Понимаю, Ваше Величество, – склонил голову аббат. – Так вот, похоже, в Алонтсоне действовали члены «Черных стражей» – тайной охранной организации или братства.
Король Франции удивленно приподнял брови:
– Никогда не слышал о таком. Впрочем, продолжайте.
– По результатам моих исследований братство «Черные стражи» возникло за несколько лет до Варфоломеевской ночи. В то время гугенотам, как мне удалось выяснить, досталась часть запрятанных сокровищ французских тамплиеров…
В глазах Его Величества появился огонек живейшего интереса.
– Вожди гугенотов на основе найденных сокровищ создали специальный секретный денежный фонд, который регулярно пополнялся и предназначался только для самых исключительных случаев. А вы прекрасно знаете, сир, вожди гугенотов и ближайшее окружение были весьма состоятельными и неглупыми людьми, и можно предположить, что они учитывали возможность резкого ослабления своего влияния во Франции. И хранили ценности фонда где-то вне Парижа, возможно, в городах Коньяк, Монтобан или Ла-Рошель, контролируемые ими.
– Погодите, Эдмунт, – заволновался король, перейдя на доверительный тон, – значит, убитые тогда предводители гугенотов во главе с Гаспаром де Шатийон Колиньи, а их, насколько помню было не менее десятка, не успели воспользоваться своим богатством, иначе они бы подкупили простолюдинов Парижа? И не было бы никакой Варфоломеевской ночи?
– Совершенно верно, Ваше Величество, – утвердительно кивнул де Флери, – теоретически они могли бы такое сделать, во всяком случае, приглушить на время гнев народа. Но переоценили свои силы и влияние, до самого последнего момента не веря, что такое может произойти. И надо учитывать то, что вопросы истинной веры стоят выше любых денег.