Я – свидетель.
Но я не могу говорить. Как назвать показания очевидца, если он даже не знает, наблюдал ли явление на самом деле или произошла с ним странная игра воображения, от которой можно избавиться дозой лекарства?
Саморуков отшвырнул мел. В зале нарастал шум, разговоры перекинулись по рядам. Не то, чтобы ребятам стало неинтересно, но они уже поверили аргументам Саморукова. А я смотрел на Юру. Он сел на свое место в первом ряду и разглядывал дерево за окном.
Чем я мог помочь? Юре – ничем. Он ведь тоже был неправ, как и шеф. Я встал и пошел из зала. У двери сидел Валера и слушал дискуссию с видом высшего арбитра. Только двое слушали из академического интереса, зная, что они лишние здесь. Валера и Абалакин.
И еще я, конечно.
Звездолет должен был стартовать в двадцать два часа. Экспедиция предстояла трудная, и на первом этапе сам шеф взялся вести мой корабль. Звездочка была слабой, пятнадцатой величины, и Саморуков доверял мне еще не настолько, чтобы выпускать одного на такой объект. Сложность заключалась именно в слабости звезды – автоматика телескопа дает наводку по координатам, но это означает, что в окуляре искателя появляется около двух десятков звезд примерно равной яркости и до сотни – более слабых. Они разбросаны в поле зрения, как горошины на блюдце, и ты не знаешь, какая из горошин твоя. Искать ее нужно по неуловимым приметам. Ювелирная работа, от которой начинают мелко дрожать ладони и слезиться глаза.
На пульте зажглась сигнальная лампочка и одновременно под полом загудело, по ногам прошла дрожь. Включилась экспозиция, заработал часовой механизм. Звездолет стартовал.
– Так и держите, – сказал шеф, выпрыгивая из люльки наблюдателя. Он подошел к пульту, поглядел из-за моей спины на показания приборов.
– Хорошо, – сказал он. – Будьте внимательны, Костя, сегодня важный объект.
– В чем важность? – спросил я. – Коллапсар ведь уже найден.
Что-то в моем голосе не понравилось Саморукову – наверно, я не сумел сдержать иронии. Шеф сел на стул, покрутился на нем, глядя не на меня, а в пустоту купола.
– Вы были на семинаре?
– Был…
– Юра молодец. Красивая идея. Я просто обязан был ее зарезать.
Я молчал. Я не понял этого рассуждения.
– Вам это кажется странным? По-моему, все просто. Гипотеза о коллапсаре объясняет большую часть наблюдательных данных. Возможны ли иные объяснения? Конечно. Но пусть их ищут другие. В астрономии, Костя, проще, чем где бы то ни было, выдвинуть десяток оригинальных, красивых идей. Например, в системе Дзеты Кассиопеи могут быть два кольца наподобие Сатурновых. Только в сотни раз больше и в тысячи раз плотнее. Кольца наклонены друг к другу, и в двух точках происходит вечное перемалывание частиц, а другая часть колец создает затмения, которые мы в этой системе наблюдаем. Похоже? Но менее вероятно. С опытом приучаешься такие гипотезы держать при себе. И уж тем более Юра обязан был обсудить идею со мной прежде, чем излагать ее на общем семинаре.