Получил? Нужно учиться, Ряшенцев, делать то, что говорят преподаватели, а не гоняться за пустыми мечтами…
Шпаков ждал меня у выхода, пошел рядом.
– Вижу, вас увлекла идея, – сказал он.
Я пожал плечами. Увлекла – не увлекла, какая разница?
– Да… – неопределенно отозвался Шпаков. Посмотрел на меня искоса: мол, что с тобой говорить, если ты не в силах идти за собственной мечтой? И я не выдержал, рассказал. О трехлетнем безделье, о письме, о том, что появилось, наконец, желание работать, о своем бессилии. Что я могу сделать?
– Забыть, – быстро сказал Шпаков. – Вы по уши увязли в этой идее. Забудьте на время. Нужно освоить множество вещей: теоретическую астрофизику, о которой в университете не слышали, гидродинамику, которую вы сдали и, конечно, забыли. Нужно очень многое сделать, Сергей, прежде чем удастся правильно поставить задачу – ведь письмо певца всего лишь красивые слова, за ними нужно увидеть физику. Я убежден: когда вы овладеете аппаратом, то сами поймете, что задачу эту ставить не стоит, – есть вещи интереснее.
– Вы можете работать со мной?
– Я? – Шпаков поднял брови, должно быть, не ожидал этого вопроса. – Вряд ли. В звездных голосах я вам не помощник. Хотите заняться ударными волнами в межзвездной среде?
Почему бы не заняться? Это, вероятно, тоже интересно. Тоже. Постой-ка, ударные волны – это довольно близко к звуку. Можно поднабраться знаний, умения, а потом…
– Согласен, – сказал я.
Я встал рано и, однако, позднее Бугрова с Докшиным. Еще в городе я узнал, с кем мне предстоит жить и работать. Володя Бугров был, по описаниям, человеком бурным, увлекающимся. Он окончил астрономический факультет в Иркутске, а потом психологический в Москве. О Докшине говорили мало и преимущественно с приставкой «не». Олег объяснил мне, что Гена не умеет сердиться, не умеет готовить обеды и не умеет спорить с Бугровым. С Геной вы поладите, резюмировал Шпаков, это нетрудно.
На станции все казалось нетрудно, особенно при дневном свете. Бугров – большой и широкий в плечах, похожий на волжского богатыря – оказался яростным спорщиком. Он вовлек меня в спор в первое же утро.
– Что мне твои звездные голоса! – заявил Бугров. – Может, они и есть, ради бога! Но я их все равно не могу услышать. Что толку в расчетах? Статья в журнале – не больше. А убил ты на это год, да еще из университета тебя вышибли, прости за напоминание. Я не любитель теории. Она, как сказал один мой знакомый, уводит правду с пути ее. Хочу своими ушами слышать, понимаешь?