— Ну зачем же вы так, господин Прюитт. Я всего лишь воздал
должное женской красоте.
— Красоте? — опасно налился багровым Прюитт. — Красоте?! Госпожа
Деверли — преподаватель!
— Но госпожа Деверли все-таки женщина. И она вовсе не выглядит
оскорбленной. Не так ли? — блондин перевел взгляд на Хизер. Глаза у
него были зеленые, как у кота, а рожа — исключительно
самодовольная.
— Вы забываетесь, Каррингтон! И я обязательно доложу об этом
вызывающем случае господину ректору.
— Разумеется. Это ваш долг, господин Прюитт. Если я нечаянно
оскорбил вас, госпожа Деверли — прошу прощения, — резким движением
склонив голову в поклоне, блондин отступил назад, словно актер со
сцены, развернулся и двинулся прочь. Приятели потянулись за ним,
перешептываясь и хихикая.
Уже к завтрашнему дню об этом разговоре будут рассказывать
легенды, — обреченно подумала Хизер. Возможно, в этих легендах
блондин, приняв новенькую учительницу за служанку, будет
одобрительно хлопать ее по заднице.
Не самое лучшее начало.
Но и не самое худшее.
В конце концов, блондин действительно мог хлопнуть ее по
заднице. А ломать студентам носы в первый же день занятий — не
лучшее начало профессиональной карьеры.
— Простите. Каррингтон невыносим, — Прюитт, тяжело дыша, оправил
на шее галстук. На висках у него выступили капли пота, пальцы с
неровно остриженными ногтями дрожали.
— Это однофамилец генерала Каррингтона? Или…
— Или. Это его сын. Не знаю, как генерал управляет войсками, но
собственным детям представления о дисциплине он привить не
смог.
Хизер открыла было рот, чтобы сказать, что, возможно, проблема
не в генерале… и снова закрыла его. Если Прюитт не может справиться
со студентами — это его, Прюитта, проблема.
— Вы обещали мне обед, — неловко сменила тему Хизер, но Прюитт
благодарно кивнул.
— Да, конечно. Сейчас доберемся до вашей комнаты, и я спущусь на
кухню. Скажу Молли, чтобы приготовила вам что-нибудь вкусное.
Как-никак первый день в академии.
Вкусным оказался холодный ростбиф, жесткий, как голенище
егерского сапога. К нему прилагался кусок серого хлеба, смазанный
дижонской горчицей, и переваренный турнепс. Но невысокая
круглолицая женщина смотрела с таким напряженным ожиданием, что
Хизер растянула губы в счастливой улыбке.
— Выглядит замечательно! А как пахнет… Огромное вам спасибо,
Молли.