Он весь грязный, залитый кровью. Александр выглядит куда опрятней и чище. Но даже в таком виде болван-Исаев дерзкий, самоуверенный и привлекательный, что хочется сбить с него спесь, убрать этот, как оказалось, обманчивый флер чести и доблести, открыть миру его истинное лицо лгуна и обманщика.
И второй Страж такой же. Разоблачить их двоих, чтобы не играли роли спасателей и защитников, прикрываясь добродетелью. Интересно, в Обители знают об их похождениях? Или весь Орден напрочь прогнил?
Александр колдует над замком, а время для меня словно останавливается, секунды кажутся вечностью. Порываюсь пойти к Ове, не дожидаясь мужчин.
– Даже не думай! – Макс тянет меня за рукав. И как только заметил, что я навострила лыжи от них? Вроде бы увлеченно наблюдал за собратом.
Тонкая ткань с треском поддается – и я остаюсь без рукава.
– Зашибись! – провожу пальцами по обнаженной коже. – Айн меня прибьет!
– Глаш, – начинает что-то говорить Исаев, но его слова прерывает глухой звук упавшего вниз тела. Отпрыгиваю поближе к решетке и ругаю себя за этот подсознательный порыв спрятаться опять под его крылышком.
– Только не Ова! Только не Ова! – повторяю, закрыв руками лицо.
– Похоже, отбой, – Александр разочарованно ударяет так и не взломанным замком о перекладину. – Твоя гномиха сама пришила орка!
– Эй, человеки! – раздается сверху звонкий голос Вильфа. – Вы всем там целы?
Не успеваю крикнуть в ответ ни слова, потому что меня разворачивают, придавливают к металлу и закрывают рот яростным и безжалостным поцелуем.
4. Глава 3
Жаль, что на мне не джинсы: платье в пол не дает свободы движений, чтобы врезать Максу по самому дорогому. Да и с реакцией у него тоже все в порядке, несмотря на состояние: он разгадывает мой маневр, уворачивается, а потом просовывает через отверстие решетки ногу, не давая мне ни малейшего шанса вновь покуситься на его достоинство. Не прерывая поцелуя, Исаев поднимает меня за талию и усаживает сверху на согнутое колено, как на сиденье. Так ему еще удобнее: можно терзать мои губы, не нагибаясь.
Макс легко удерживает руки, принявшиеся было лупить его по плечам, одной ладонью, другой он держит меня за затылок, пресекая попытки увернуться, смелой и горячей лаской побуждая раскрыть сомкнутые губы. Погружает пальцы в волосы, проводит от корней к кончикам длинных прядей, напрочь растрепывая уложенную Овой прическу. Шпильки дружно падают на пол, отскакивают от камней.