В этот же момент Старый Мак хлопнул в ладоши, и все тела
Охотников засветились голубым светом, выдав последний, самый
яростный импульс света, после которого ни одной части Неназываемого
в том мире не осталось. Что уж говорить о его миньонах — от них не
осталось даже пыли.
Неназываемый стонал. Он, похоже, впервые потерпел такое
поражение, которого никогда не было на его памяти. Теряя сознание
от боли, он вернулся в эфир и перерубил нить портала резко и
бескомпромиссно, потеряв ещё больше энергии. Да, его мозг был
охвачен лишь одной мыслью — не дай Вселенная, чтобы Охотники зашли
к нему в логово. Хотя разумом он понимал, что для них — это
очевидная смерть. У себя дома он растёр бы их в порошок и не
поморщился, даже в таком состоянии. Но, что такое разум против
вопящих чувств? Боги??? Они же все бывшие люди! Они тоже
боятся…
Портал стремительно закрывался. И последнее, что слышал
Неназываемый — это был хохот этого безумного Охотника:
— Слышишь, чмо крылатое?! Попробуй теперь полетай без своих
крылышек! А тебя, тварь Неназываемая, я ещё поймаю. Во имя
Кодекса!!!
Портал схлопнулся полностью.
Во имя Кодекса… Кодекс… Сраный Кодекс! Да кто же придумал
тебя?!
Последнее, что помнил Неназываемый, что он взмахнул рукой,
перемещаясь в своё восстанавливающее пространство, где и запустил
регенерацию на полную. Это был плохой день для Многомерной
Вселенной. Во всех его мирах умирали многочисленные сущности,
передавая господину свою энергию.
Этот раунд он проиграл. Проиграл вчистую. И даже не понял, как
Охотники смогли проникнуть в этот Мир.
* * *
Я сидел на кухне и с упоением жевал блины, запивая их горячим
чаем. И улыбался, как дурачок, глядя на своих жён.
— Ты какой-то странный, Саша, — нахмурилась Катя. — Ты чего на
нас так смотришь?
— Возможно, это любовь, — макнул я щедро блин в большую плошку с
густой домашней сметаной и откусил сразу половину.
— Возможно? — нахмурилась Катя, и от неё потекла тёмная
аура.
— Да шучу я! — и чуть не подавился, вспомнив, что с беременными
женщинами такие шутки шутить не стоит.
— Дурак ты, и шутки у тебя дурацкие, — сказала Аня, осторожно
отпивая из маленькой чашечки кофе.
— Люблю вас без всякого «возможно», — сказал я.
— Вот это другое дело, — смилостивились обе девушки.
А я просто улыбался и жевал блины. Жизнь налаживалась. У меня
даже в мыслях не было рассказывать Кате о том, что грозило ей и
нашему будущему ребёнку. Не стоит нервировать беременных. Да и
зачем жёнам знать такие вещи? Самое главное в хорошей семье, чтобы
муж решал любые конфликты ещё до того, как они возникли. Тихо и
аккуратно. И будет ему за это счастье.