Впрочем, считать, что казни были спровоцированы лишь нежеланием
тратиться зазря, – попробуйте разок-другой восстановить с нуля
тюрьму для одарённых, – могли лишь самые недалёкие из
обывателей.
Ведь объединение ведущих умов человечества, широчайшие
финансовые потоки, направленные на поиск способа совладать с
Лжебогом, и «приходящие из ниоткуда» небольшие, но меткие
«подсказки» привели к свершению массы побочных открытий, в числе
которых оказались и неутешительные для человечества прогнозы о
пагубном воздействии Пси на всё живое.
Мигом ужесточился контроль над одарёнными, и судьба ленивых,
бесталанных и не желающих овладевать своим даром в странах третьего
мира стала очень и очень незавидной. «Оплоты цивилизации» пока
официально не переходили к крайним мерам, но и там жёсткие и
жестокие мнения постепенно набирали популярность. Вплоть до того,
что некоторые отдельные политические группы предлагали уничтожать
под ноль всех псионов, оставляя лишь предельно минимальное их
количество для борьбы с постепенно возрастающим числом появляющихся
разломов.
И их не интересовало то, что уже сейчас для такой «рутины»
недоставало псионов-боевиков, способных быстро и эффективно
уничтожать мутантов «с той стороны».
Виновник же волны изменений, я сам, сейчас спокойно удалялся от
тайной лаборатории, петляя над заснеженной горной грядой. В
компактном рюкзаке костюма за спиной покоился накопитель, данные с
которого ещё предстояло изучить и обработать, оценив деятельность
лаборатории с точки зрения необходимости в её дальнейшем
существовании: всё «лишнее» я «находил» и уничтожал. Мне не
доставляло большого удовольствия сохранение жизней всякой швали
вроде исследователей, готовых приносить в жертву науке живых и
здоровых невинных людей, как не нравилось и наблюдать за
здравствующими убийцами, террористами и прочей падалью, которая в
обилии водилась сейчас под крылом уцелевших криминальных
владык.
Но я не мог не признать, что их деятельность органично дополняла
мою собственную работу, и добываемые так уже не первый месяц
сведения напрямую способствовали скорейшему познанию мною природы
псионических способностей. Я не экспериментировал на людях, и уж
тем более не собирал обширную статистику, в то время как
преступники этот «пробел» компенсировали. Лицемерно? Более чем.