Разумеется, на словах я высмеивала бредовые правила для молодых родителей, но вместе с тем следовала им неукоснительно. Йога же, по моей задумке, должна была помочь мне стать новым человеком. Если бы я хотя бы внешне начала выглядеть умиротворенной, с экзистенциальным страхом было бы покончено – а худшего страха я не испытывала с подростковых лет, когда носила длинное пальто.
Той осенью все мои дни и ночи проходили в мечтах о йоге. Как тринадцатилетняя девочка, получившая в подарок нового пони, я занималась дома, делая наклоны вперед одновременно с домашними делами. Учила Брюса выполнять собаку мордой вниз. Расхваливала Джонатана на все лады и постоянно цитировала его. Мечтала поехать в Индию и поучиться у его гуру. Перед сном я повторяла в уме точную последовательность асан, которую мы в тот день выполняли. Обычно первые двадцать минут занятия я помнила довольно точно, потом всё сливалось в трудноразличимый йога-компот, и я засыпала. Дни становились прохладнее, холодный ветер шелестел в деревьях; листва окрасилась в оранжевый и красный, а потом быстро стала коричневой, а я всё время думала о йоге – йога и Люси стали моими двумя полярными звездами. Брюса как будто и не было. Тогда я еще не понимала опасности такого расклада.
Вечера вторника и четверга стали центром моей Вселенной, двумя верблюжьими горбами на плоской спине рабочего дня. В промежутках я работала над позами, дыханием, собой. Я не совсем понимала, что делаю. Действительно не понимала. Что это – упражнения для тела? Медитация? Или что-то еще? Джонатан объяснил, что хатха-йога означает «любая практика асан». Разновидностей хатха-йоги было множество: йога Айенгара, где особое внимание уделялось правилам выравнивания; аштанга, динамичная йога; восстанавливающая йога и еще бесчисленное количество направлений. «На этих занятиях мы не относим себя к определенному стилю. Мы черпаем из разных традиций. Поэтому этот класс называется просто „хатха-йога“. „Ха“ означает правая половина тела, энергия солнца, активность. „Тха“ – левая половина, лунная энергия, пассивность. „Йога“ – „единение". Мы здесь объединяем эти два вида энергии. А также стремимся объединиться с бесконечным».
В это верилось с трудом. Я не доверяла этим рассуждениям, но одновременно у меня было странное чувство, что я делаю что-то большее, чем просто упражнения. После занятия, после шавасаны, у меня не возникало ощущения, будто я побывала на тренировке. Нет, ощущение было как после церковной службы. Я не верила в безграничную энергию луны и солнца, в то, что мантра «Ом» способна соединить меня с чем-то за пределами моего существа. Мало того: мне было всё равно. К своему неверию я относилась не с фанатичностью атеистки, а с безразличием агностика.