Она покорно замерла и больше уже не шевелилась.
Шли они не по лесу – если бы это было так, то под ногами обязательно бы хрустели ветки. А так – только ветер свистел в ушах и ничего не стегало, не задевало, не щекотало почти раздетую девушку, только стала она чувствовать, что замерзает. Мелкая дрожь нет-нет, да и пробивала ее, так что зубы отбивали дробь.
В темноте почудился ей свет. И точно – за Ариконой молочный след поблек и почти совсем исчез, несколько мерцающих искорок еще робко сияли внизу, а потом свет заглушил и их.
– Доброй ночи, Марта, – сказала кому-то Арикона. И опустила девушку на что-то мягкое и теплое.
Девушка через силу приоткрыла веки. Она находилась в небольшой комнатке, сложенной из толстых бревен (они странно кружились вокруг нее), с низкого потолка спускались бурые пучки трав и кореньев, со стен взирали магические символы, и приятно пахло пряностями. С боку повеяло жаром и сразу стало тепло.
– Арико, – приветствовал ее низкий грудной голос, принадлежащий полной женщине в сером платье и белым переднике поверх него. – Кто эта бедная девочка?
– Поклонники Афалу нарушили правила, – ответила Арикона. – Как обычно. Все же мне придется пожаловаться ему. У меня полно других забот, кроме как красть с алтаря его жертв.
– Делай, как знаешь.
– Есть хочется. Не найдется тарелки каши?
– У меня есть отличное овощное рагу. Садись к столу. Потерянная, тебе как обычно?
Девушка решила было, что обращаются к ней и тихонько застонала. Тотчас на воспаленный лоб лег пропитанный душистым отваром компресс, и стены дома вокруг перестали кружиться. Громко заскрипел отодвигаемый стул.
– Как ее зовут? – сочувственно спросила женщина. – Бедняжке совсем плохо.
– Малена, – ответил еще один голос – он был очень пугающий, звучащий словно бы из погреба, гулкий и раскатывающий слабое эхо. – Передай-ка мне лучину.
– Ты опять за свое, Потерянная Душа? После того, как ты пропитаешься ладаном, на тебя смотреть жалко. И не жалуйся потом, что у тебя туман перед глазами. Сочувствовать не стану.
– И не надо, – беспечно отвечал гулкий голос. – Но если я не питаюсь, как же мне получать удовольствие от существования? Ладан – мое питание, его сладкий дым наполняет меня приятными воспоминаниями…
– Твоя память пуста, дружище…
– И, тем не менее, я что-то все равно помню.