Но как же это страшно, смотреть на
надвигающийся строй, в эти мгновения, тебе кажется что надежды
кажется нет никакой, такая махина расправится с нами одним ударом,
просто опрокинув на землю. Я продолжал стрелять, когда в налетавшую
на нас лавину закованных в броню всадников, буквально в нескольких
метрах от нас, с обоих сторон ударило по жиденькому строю, по
десять альтов в каждом. Наши друзья не имели кованного доспеха, так
как передвигались скрытно, хорошо хоть копья с собой тащили, но с
шага нападавших сбили, заставили притормозить, и те потеряли
разбег, притормозили чуть-чуть. И тут меня будто кувалдой снесло с
моего мостопа на землю в пыль, и я грохнулся спиной с высоты прямо
на дорогу, а затем еще меня и проволокло несколько метров,
переворачивая словно полено. В первую долю секунды у меня возникла
мысль подскочить и продолжить бой, так как свой лук я всё ещё
держал в руке, да и стрела одна имелась, зажатая в другой, а вот
остальные остались в колчане, притороченном к седлу. Но потом я
вспомнил о своей же идее, и замер, лежа на спине, изображая труп.
Дван потом меня похвалил, мол очень реалистично смотрелись мои
трепыхания.
Знаете, что я вам скажу? Так лежать
жутко! Очень страшно. Страшно именно от неизвестности, вокруг тебя
идет бой, ты не знаешь, кто одерживает верх, и ждешь, не зная чего
именно. То ли к тебе подойдут друзья, чтобы поднять и успокоить
тебя, то ли твой враг, желая перерезать тебе горло, проводя
контроль. Вокруг звуки жестокого боя, а ты лежишь и пялишься на
небо и на остатки черенков стрел, торчащих у тебя из кирасы, и
радуешься, что на тебе двойная бронь, так как верхнюю защиту они
явно пробили, и застряли в нижней. В бок они будут стрелять, ага. И
когда ты кувыркался, стрелы просто поломались, а не погрузились
глубже, теперь уже в твое тело. Так себе удовольствие, я вам
скажу.
Потом, когда мне уже казалось, что
через пару минут я точно сойду с ума, подошел Тенго, сделал вид,
что проверяет пульс, а сам тихо прошептал, практически не шевеля
губами:
– Лежи пока, не шевелись. Всё
нормально, мы их побили, но тебя повезем как мертвого, на
волокушах, с другими погибшими. Пьесу нужно доиграть до конца.
– Много наших погибло? – также
прошептал я.
– Лежи уж. Не дергайся. – и он тут же
погрустнел, – много. Лаори все живы, а вот из альтов полегло две
трети. Но твой друг жив, правда ему копьем в плечо попали, сильно
попали, но жить будет, даже калекой не останется.
Везучий.