-Если ты нам поможешь, то возьмем,- отвечает Серафим, и я еще более удивленно уставился на старика.
-У нас есть шкурки животных. Ты бежишь с ними к кожевнику и вымениваешь на еду или деньги. Скажешь, трактирщику заплатили за постой, и он прислал тебя продать. Потом с вырученными деньгами бежишь к опушке леса, шпионы короля туда не пойдут, они боятся Хранителя. Мы будем ждать тебя на опушке до обеда, потом уйдем сами. Все поняла?- спросил Серафим у кивающей Акульки.
Слезы на ее глазах уже высохли, видимо это был стратегические ход, что бы вызвать жалость. Серафим вытащил куль со шкурками и вручил их Акульке, подпихнул под спину, задав направление. Мы же пошли в противоположную сторону, по направлению к лесу. Если быть точнее мы уже не шли, мы бежали, прячась от встречных людей и пригибаясь словно воры.
Зайдя под сень деревьев Серафим сел передохнуть.
-Мы здесь Акульку ждать будем?- спросил я у Серафима.
-Никого мы ждать не будем,- ответил мне старик и странно посмотрел на меня, будто я ерунду «сморозил».
-Но как же? Ты ж ей обещал. Ее ж трактирщик со свету сживет, если узнает, что она нам помогла,- поражаюсь я коварности Серафима.
-Я ей же лучше делаю, - отзывается старик. – Что ей с нами-то делать в глухом лесу? Сгинет же, ей с людьми надо,- прикрывает обман, благими намерениями Серафим.
-А рабыней бесправной быть лучше? Ее старосте продадут и хорошо, если она там только полы мыть, да комнаты убирать будет,- вспылили я. - Мы сидим и ждем ее, хотя бы час,- твердо говорю я.
Не знаю, откуда у меня столько наглости или смелости, а моет глупости, что я решился спорить с Серафимом. Потому что мой статус не сильно отличался от статуса Акульки, ну хоть в рабство никто не продает, всего лишь свои дела «обтяпать» моими руками хочет, но все же.
Моя реакция разозлила Серафима, он явно не ожидал от меня такой наглости, но скрепя зубами согласился. И мы, спрятавшись за кустами сели на траву, опершись спиной о деревья.
Мы выбрали довольно удобный наблюдательный пост. Вся деревня как на ладони, дороги и тропинки ведущие к лесу тоже просматриваются. Но при этом мы сидим как бы от них в стороне, то есть если мы пропустим путешественника или погоню, то они пройдут мимо нас, а не наткнутся на нас.
Меня начал морить сон, сказывался вкусный завтрак, и я «кимарил» прислонившись спиной к дереву. Серафим тоже сидел, но спать не собирался, а постоянно не довольно смотрел на меня и сопел от злости.