Пещера была не такой и глубокой и явно облагороженной руками человека. Спускались мы по длинным и высоким ступеням, внутри был даже какой-то заслон, чтобы никто из существ не забрел случайно. Абель его закрыл за нашими спинами.
А когда я оказалась в основном зале, то ошарашенно выдохнула. В потолке и одной из стен пещеры были сколы, дыры и проемы — специально пробуренные или появившиеся естественным образом, но через них сейчас можно было наблюдать и за солнцем, и за небом, и за туманом, который клубился над соседними горами. Лучи расползались по камням, размывали полумрак, создавая легкое желтоватое марево, как будто я смотрела на свет фонарей в туманной ночи. Это было красиво и завораживало.
— Солнечная ночь, — сказал Абель, а я сначала хотела рассмеяться, но не издала ни звука. Оно ведь действительно было похоже. — Я подумал, что тебе нужно немного темноты.
— Спасибо, — хрипло ответила я и наконец решилась — поднесла ладони к лучам света. Ничего не произошло, даже когда я стала под эти лучи.
— Иди сюда, здесь удобнее.
Абель вытащил из угла своего рода матрас, набитый сухой травой, поверх легло несколько покрывал, чтобы ничего не кусалось и не кололось. С собой у нас была корзинка с какими-то съестными штучками и чаем в термосе. По задумке мы должны были лежать чуть в стороне от этого светового чуда и глазеть в потолок. Солнечные лучи с такого наблюдательного пункта превращались в мерцающие потоки, не такие уж и одноцветные, как мне сначала казалось.
— Это место для свиданий? — немного нервно рассмеялась я. Мы лежали плечом к плечу, почти что не касаясь друг друга, на мне еще и одеяло было. Но ощущение, что весь мир — это пещера и прихотливые световые потоки, и это мир существует только вокруг нас, только усиливалось.
— И для них тоже, — тихо ответил Абель. — Но чаще сюда приходят подумать, вспомнить или просто поспать. Особенно тяжело тем, кто недавно заступил в гарнизон. Можно закрыться в комнате, заложить все окна, но это не так приятно. А здесь — пожалуйста, солнечная ночь во всей своей красе.
— Солнечная ночь, — повторила я, примеряя эти слова на то, что видела.
— Из темноты ведь лучше видно, какой этот мир на самом деле. Какие цвета там снаружи. И можно проверить, насколько ты устал от сумеречного мира.
— А это как? — я повернулась на бок и уставилась на Абеля. Он лежал на спине с закрытыми глазами, но даже так из-под век все равно лился тусклый свет. Оттенок был почти что такой, как у лучей вокруг. Я даже села, чтобы удобнее было сравнивать.