Данте помрачнел. Это последнее, о чем бы охотник хотел сейчас
говорить. И потому он молча развернулся и продолжил движение в
сторону города.
-Пожалуйста, - донеслось ему в спину.
Мужчина ускорил шаг. Он не хотел об этом сейчас говорить. Вот
только тихие всхлипы не давали покоя, продолжая эхом разноситься в
его голове.
***
-Винкс, превращаемся, - едко заметила Тисифон, едва Данте начал
левитировать и орать. Его волосы побелели, а плащ налился кровавым
цветом.
-Вот он, неповторимый оригинал, - хмыкнул Неро, зеркаля позу
сестры.
-Для тех, кто демон лишь на часть, вы слишком ядовиты, - укорил
их Финнеас.
Девушка закатила глаза. Вот только нотаций от демона ей не
хватало.
После того, как Данте обрел, как оказалось, свой дьявольский
облик, их небольшой рейд смог продвинуться дальше, вглубь
телебашни. Однако, прежде чем они полноценно продолжили путь,
Финнеас задал вопрос, который крутился у Тис на языке.
“Как они собираются остановить Мундуса и кто затем займет его
место”.
Узнав, что даже своему брату маленький мнительный Вергилий ни
слова о плане не сказал, она не удивилась. А слова о том, что одна
мадам носит под “сердцем” дитя Мундуса, задумалась. Это отличный
рычаг который может, при правильном использовании, принести им
Джекпот. И не в казино. Даже если не убивать не рожденное чудовище,
можно хотя бы взять в заложники его мать.
С ее планом не согласился Неро, назвав эмоциональным инвалидом.
А вот Данте задумался.
Финнеас покинул их, указав путь к Бобу Барбасу. Идти оставалось
не так много, даже с учетом постоянно меняющегося ландшафта. Воздух
сгущался, откровенно намекая, что им тут не рады. Если о вторженцах
и были в курсе, то как то медленно реагировали, позволяя им
проникать все глубже в стан врага. Под конец на них никто особо не
нападал, что лишь подкрепляло подозрения о возможной ловушке.
Неро шел впереди, сохраняя молчаливое напряжение. Ему не
нравилось, как сестра цинично, даже если речь касалась демона,
определила роль Лилит в их плане. И, даже не моргнув, придумала,
как использовать не рожденное дитя их врага. Для парня это было вне
понимания.
Следом за ним шел Данте, на чьем лице пролегла тень раздумий. О
чем он думал? Что для себя решил? За искусно сплетенной маской
безбожности и бессердечности невозможно было угадать истинных
мыслей полукровки.