-Ты жив? — скорее утверждение.
-Марионетка Мундуса, — охрипший и осипший голос, — Как ты смеешь
спокойно ходить по земле, зная чье у тебя лицо?
Она, почему то, даже не обижается. Чувствуя вину?..
-Я не выбирала, какой рождаться, — отрезала демонесса.
Вергилий молчал. Воспоминания погрузили его в персональный ад,
наплывая один за другим. Стеклянные глаза с застывшим ужасом
промурашили девушку.
Пока полудемон мариновался в собственном соку кошмаров, давая
Триш все обдумать, он разрывалась.
Что ей делать? Как поступить?
Данте и она, до нынешнего момента, были уверены, что старший сын
Спарды мёртв. Погиб от рук родного брата. А он итак при смерти.
Спаси она его, притащив к Данте, Триш устроит для напарника
аттракцион кошмара, заставив его потерять брата вновь.
Но если она его тихо убьет, подарив измученному Вергилию покой,
сможет ли она также уверенно смотреть Данте в глаза? Триш с
волнением посмотрела на свои руки. Они дрожат. Но почему?
Меж тем снаружи послышались торопливые шаги. Девушка бегло
осмотрелась, ища укрытие. Как на зло, комната была почти пуста.
Рискнув, не веря в жизнь затеи, она подпрыгнула и, упираясь
ногами и руками, зависла в углу под потолком. Вергилий затуманено
проследил за ней, обращая внимание на звук шагов. И вовремя: только
Триш замерла, как дверь распахнулась. Вошел тот священник.
Он прошёл, запираясь на засов. И молча продолжил заниматься
своими делами, подойдя к столу. Разбросанные книги ничуть не мешали
его работе, хоть и занимали всю поверхность.
Отец Бенедикт что-то судорожно искал, перебирая вещи. И, видимо,
найдя, он остановился и закатал рукава, обнажая татуировки в виде
странных символов. Триш не понимала, на каком они языке. Смутно
знакомая латынь? Нет. Экзорцизм? Совсем нет.
После того, как руки стали свободны от одежды, священник напялил
какую-то шапку, она тоже была вся в непонятных узорах. Наконец,
мужчина вытащил из ящика чехол, откуда обнажил лезвие ритуального
клинка. На металле Триш различила гравировку.
Пока она пыталась удержаться на весу и размышляла, отец Бенедикт
медленно подошел к Вергилию. Тот слабо отреагировал, совсем
лишенный сил.
-Я приношу эту великую жертву не во имя зла, но во имя
мира. Не держи обиды, знай, твоя смерть угодна великому
цар…
Глаза священника закатились и он, не договорив, пошатнулся и
упал, роняя кинжал. Вергилий почувствовал, как сильно в ушах билось
сердце. Осознание настигало его волнами, когда позади упавшего
сектанта он увидел Триш с заломленными бровями.