— Парень в порядке?
— Уже да. Успели помочь.
— Задержанный под стражей?
— Да это медсестра местная, —
отозвался я. — Либо запугали, либо заплатили. Неодаренная,
простолюдинка. Просто сделала инъекцию.
Экспедитор покачал головой.
— Что ж, сейчас всех оформим и
заберем в управление.
— Мы с братом хотели бы
присутствовать на допросах, если это возможно. Хотя бы
неофициально.
— Ваша светлость, это несколько
выходит за рамки.
— Мы все равно будем проходить как
свидетели. Ну пустите нас послушать за зеркальце! Тем более
заслужили.
Черкасов вздохнул.
— Иногда мне кажется, что вы
несколько ошиблись с выбором места службы, ваша светлость. Потому
что вместо подготовки к Спецкорпусу вы упрямо продолжаете играть в
сыщика.
Я внимательно уставился на
экспедитора.
— Играть ли, Евгений
Александрович?
***
— Готов, Дима?
Вместо ответа раздался лишь стук
клавишей старенького компьютера.
— Начинаем. Протокол допроса
подданной Его Императорского величества Матвеевой Алисы Павловны
двести семьдесят третьего года рождения…
Мы с Виктором стояли в маленькой
темной комнатушке перед широким окном, выходившим в допросную
комнату. Действительно, это было прозрачное стекло, как в фильмах.
Ассистент Черкасова любезно принес нам два кофе в гербовых
мельхиоровых подстаканниках.
— Двадцать восемь лет, —
автоматически посчитал Виктор.
Сейчас медсестра выглядела даже
старше. То ли пережитый страх, то ли холодный свет в допросной не
добавляли ей привлекательности, но я мог разглядеть и круги под
глазами, и морщинки на лбу, и трясущиеся от напряжения руки,
прикованные к столу.
Ей даже не дали снять униформу — она
так и сидела перед Черкасовым в белом халате и дешевых резиновых
больничных туфлях.
Черкасов представился по форме и
объяснил все формальности, на что девушка едва кивнула.
— Алиса Павловна, вы задержаны по
подозрению в покушении на убийство. Статья сто пятнадцатая, часть
первая Уголовного кодекса Свода законов Российской империи…
— Да какие там подозрения,
красавчик? — Девушка внезапно подняла голову и уставилась на
Черкасова в упор. — Шприцы наверняка уже нашли, на них мои
пальчики. Охранники тоже меня видели. И любой эксперт определит по
времени, когда был введен препарат.
— Значит, признаетесь?
— Лучше так. У вас же вроде бы за
чистосердечное признание относятся милосерднее?